Добрые книжки - [23]

— Итак, подумай! хорошенько подумай, Алексей Николаевич, в какую сторону ты — будучи вот этим Кондратием Степанычем — намерен пойти!.. что за следы ты способен оставить после себя?..

И тут он вспомнил про окурок. Уходя, Валерчик воткнул окурок Кондратия Степаныча в песочный кулич, не дожидаясь криков какой-нибудь наблюдательной мамаши про бессовестную дворовую алкашню, но теперь этот окурок предъявлялся на дотошное исследование Алексею Николаевичу. Если Кондратий Степаныч прошествовал во фруктовый сад — лежащий на пути в посёлок Прибрежный — и совершил все действия, способные облегчить организм и добавить целеустремлённости, то наверняка среди яблонь должен отыскаться окурок, являющийся собратом окурку из песочницы. А если поиски в саду ни к чему не приведут, то в зарослях сирени непременно отыщется искомое, и тогда предстанет совершенно очевидным факт направления Кондратия Степаныча на Липовую Гору.

— Как же, оказывается, очень просто владеть дедуктивными методами! — похвалил себя Алексей Николаевич. — Давайте рассмотрим и сообразим, что это у нас за окурок?

Окурок без стеснения раскрыл всю свою подноготную. Дешёвая, но вместе с тем не популярная марка сигарет, что указывало на оригинальность вкусовых ощущений потребителя. Изжёванный до неприличия кончик фильтра, что указывало на некую нервическую атмосферу, окружающую потребителя. Сигарета выкурена чуть больше, чем на половину, что указывало на спешность действий и мышлений потребителя, а также давало знать о скором желании выкурить вторую сигарету, ибо с первой накуриться не получилось.

— Итак, у меня есть в наличии две стороны света, и предполагается ещё один окурок. — подсчитал дивиденды от умственной работы Алексей Николаевич. — За этот результат стоит себя похвалить.

Но существовала ещё и иная сторона — третья по счёту — сторона, куда уковылял выпивоха Валерчик, и где могли обитать существа с постоянно пополняемыми залежами алкоголя, и где Кондратий Степаныч запросто мог провести не только одну неделю, но и пару месяцев. Причём, это была самая тёмная сторона из трёх, и Алексей Николаевич решил обратиться к ней в последнею очередь.

Первым, естественно, заманивал фруктовый сад, и не напрасно.

— Ага! — сказал Алексей Николаевич, уткнувшись скорее носом, а не взглядом, в площадку под развесистой яблонею, усеянную множеством окурков, липких перезрелых плодов и кучек испражнений разного свойства давности. — И вновь мы применим дедуктивный метод, и вновь он нас не подведёт.

Дедуктивный метод не подвёл. Исключая из вида кучки откровенно свежего характера и пожухло-подавленного состояния, Алексей Николаевич принялся изучать пространства возле всех прочих кучек, специальным прутиком разгребая ворохи из окурков, клочков газет и пластиковых пустых бутылок. Искания не сразу увенчались успехом, но тем не менее был обнаружен окурок не только совпадающий по маркетинговым данным с окурком, украшающем воинственный кулич Кондрата Степаныча, но и по специфическому прикусу на фильтре идеально подходящий к собрату.

— Ну что ж, кажется мне всё ясно, и ошибки быть не может, если только принцип ошибочности не лежит в основе всего, затеянного мною, дела. Впрочем, дедукция пусть остаётся дедукцией, но надо припомнить, имеются ли по пути в посёлок Прибрежный ещё места стоянки, где не скорый на ногу Кондрат Степаныч мог присесть и отдохнуть, выкурив ещё одну сигарету. Тогда я обнаружу третий окурок и получу убедительный повод заглянуть непосредственно в посёлок Прибрежный и навести там шороху.

Кажется, таким приятным местечком мог оказаться забор бывшей овощебазы, возле которого с давних времён, в тени дубовой рощи, была обустроена лужайка для отдыха после работы. И отдыхали на ней все, кто только мог и когда только хотел, поскольку, сокрытая от посторонних глаз, эта лужайка обладала чудодейственной заманчивостью.

— Кажется, начальная картина приключений Кондратия Степаныча вырисовывается у меня во всей красе. — сказал Алексей Николаевич, с аккуратным смущением выныривая из фруктового сада. — При наличии желания, можно проследить и всю человеческую жизнь.

— С облегчением вас! — поздоровалась с ним старушка, выгуливающая трепетную собачонку, и намеренно хитро прищуриваясь.

— Спасибо. Спасибо, бабушка.

— Завсегда в утренних садах человек духом взмывает и обретает направление на весь последующий день.

— Да уж, завсегда — оно и есть завсегда!.. Извините, бабушка, некогда, мне по делам надо.

Алексей Николаевич указал на дубовую рощу и хлёсткой, но ласковой поступью, как бы познавшей все трещинки мироздания, направился к овощебазе.

На лужайке у забора овощебазы царил успешный пьяненький порядок, который соблюдали завсегдатаи и перепоручали его от поколения к поколению. Умелыми руками были отгроханы из досок, брёвен и косовато-крепких кирпичей добротный стол, печь-жаровня, удобные скамьи со спинками, умеющими представить для замызганных трапезников допустимую вальяжность и праздность. Сейчас за скудным столом восседал чопорный труженик бывшей овощебазы и, казалось, не ждал никого, кто бы мог скрасить его одиночество. Несколько минут он безмолвно наблюдал за поисками Алексея Николаевича улики в виде окурка. Но наконец заговорил.