Доброй смерти всем вам… - [42]

Лоли, лоли-тян, лоли-десу. Что я несу? Мне хочется погибнуть в бегстве от себя самого, хотя такая смерть не приносит ровным счётом никакой славы.

Ты вонзилась мне в мозг, как штопор в винную пробку. Проникла в печень, будто трёхвершковая стальная заноза. Уселась на крышку левого предсердия мощным тромбом. И это всё — за одни сутки, в продолжение которых я тебя не видел? Что ты за несносное создание!

Нет, я далёк от того, чтобы плакаться в жилетку, — тебе или кому-либо другому. Лучший дар, который мы получили от природы и который лишает нас всякого права на жалобу — это возможность самовыпилиться. Перед нами открыты лишь одни-единственные рождественские врата, но на противоположной стороне тысячи гондол, целая флотилия под управлением Харона ждёт платы за перевоз. Вот только какой, если взять мой конкретный случай?

Жду пылко. Жду с отчаянием. Ведь ничто так не утомляет, как ожидание поезда, особенно когда лежишь на рельсах. На этих словах испанца по имени Дон Аминадо я кончаю.

Прости.

21. Рунфрид

Чаще всего получается, что дежурю по детям я. Непроизвольно вытекает из моей возни с кювезами специальной конструкции. Хотя изобрели агрегат и довели его конструкцию до ума мои мужчины, только я во всех тонкостях ощущаю, чего именно не хватает моим личинкам, к какому виду они ни относись.

Собственно, у нас тут ясли, где я выступаю в необременительной роли няни-техника. То есть выпасаю конкретно я лишь нашу великолепную тройку шельмецов: Ивара, Марту и Влада. Уно, Дуа, Тре гоняют во дворе. Тре, Уно, Дуа — чтоб их ветром насквозь продуло. Дуа, Тре, Уно — в лужах расплёсканы луны.

Тонкая аппаратура кювез сама поддерживает и корректирует необходимый режим, а если происходит сбой, дети чувствуют его раньше меня и принимают меры. Они представляют собой как бы дополнительный контур защиты: в случае чего «замораживают» процесс на небольшое время, пока по тревоге не явятся старшие. Вот переходить на более высокий уровень управляющих команд я им не позволяю, какие они там ни суть вундеркинды. Если говорить напрямую, это лишь благодаря моим удальцам я могла раскатывать на байке в обнимку с Искоркой и с абсолютно чистой совестью. Без единого пятнышка и туго накрахмаленной, как чепец кормилицы. Или как бретонский куафф.

Но вот когда — с недавних пор — наши совместные вылазки за пирожными и прочим кулинарным развратом прекратились, совесть начала выражать робкое недовольство своим положением.

И вот нынче я сижу во внутреннем дворике с книгой, слушаю азартные вопли наших скалолазов по стенкам и древолазов по яблоням — и думаю над очень многими вещами.

Приборы для искусственного вынашивания универсальны: дирги попадают внутрь начиная примерно с недели внутрикожного, человеческие детёныши — обычно с двух месяцев внутриутробного развития. Очень редко — раньше. Натурально, питательная среда различается. Однако нашим детям никогда не дают донорскую кровь — вообще никакую. Самое большее, подкармливают перорально женским или кобыльим молоком: не образуют в желудке грубых хлопьев, впоследствии помогают легко привыкнуть к человеческой пище.

А вот слабым человечкам, как правило, ихор вливают. Не прямо в вены, конечно: в жидкость, имитирующую маточные воды.

Первый и единственный раз, когда мы рискнули добавить ихор прямо в кровь, случился тогда, когда я заставила отца принять ребёнка Маннами. По пластиковой пуповине минут пять от силы текла смесь двух жизненных влаг: какого-то смертного добровольца и моей собственной. Ну да, я и позже чувствовала себя особо ответственной за эту крупицу жизни, до ужаса микроскопическую и готовую вот-вот погаснуть. Как будто бы то было и моё дитя.

Но когда все мы убедились, что малыш процветает, что его давно уже можно высвободить из колыбели и отдать людям, сработали совершенно иные рефлексы. Да, разумеется, родители стремятся подольше задержать рядом свою плоть и кровь, им никогда не кажется, что они преподали дитяти слишком много уроков. Но в голове диргов куда отчётливей, чем в смертных ушах, звучат слова Пророка Джебрана:

«Ваши дети — это не ваши дети.

Они сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе.

Они появляются через вас, но не из вас, и, хотя они принадлежат вам, вы не хозяева им.

Вы можете подарить им вашу любовь, но не ваши думы, потому что у них есть собственные думы.

Вы можете дать дом их телам, но не их душам, ведь их души живут в доме Завтра, который вам не посетить даже в ваших мечтах.

Вы можете стараться быть похожими на них, но не стремитесь сделать их похожими на себя. Потому что жизнь идет не назад и не дожидается Вчера.

Вы только луки, из которых посланы вперед живые стрелы, которые вы зовете своими детьми.

Лучник видит свою цель на пути в бесконечное, и это Он сгибает вас своей силой, чтобы Его стрелы могли лететь быстро и далеко.

Пусть же ваше сгибание в руках этого Лучника будет вам в радость!»

Вот лишь почему, а не потому, что лишь смертные могут и имеют право обучать смертного, мы бросили дитя в холодную купель жизни и даже не оглянулись на то, как оно там плавает. Боясь куда больше испугать? Страшась элементарно сглазить?