Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [54]
Витольд немного поднял дух товарища, но вскоре Винценты заболел гриппом и попал в госпиталь. Винценты выздоровел, но что-то с ним было не так, и он сказал Витольду, что вряд ли долго протянет. На второй неделе мая Витольд изложил другу план побега. Перспектива обрести свободу придала художнику сил, и он начал активно готовиться к побегу[464].
Винценты Гаврон. Ок. 1941 года.
Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау
Винценты раздобыл запас хлеба и гражданскую одежду, которую собирался надеть под полосатую робу. Он начал вести дневник, где описывал все пережитое в лагере: «Вечером за колючей проволокой я вижу горы и с тоской смотрю на них. В лагерь привезли тысячу евреев, и нас заперли в блоках. Им выдали робы советских пленных и приказали стоять на улице всю ночь, перед тем как они отправятся в [Биркенау] и на небеса…» Он твердо решил вынести из лагеря дневник и часть своих набросков и упросил одного из плотников смастерить ему прилегающий к телу контейнер из липы с изображением польского горца на крышке[465].
Записи Винценты. 1942 год
В пятницу, 22 мая, Винценты сообщил Витольду, что все готово и утром можно отправляться. Они вышли на улицу, и Витольд вкратце рассказал о событиях за последнее время.
— Ты должен передать информацию о том, как немцы обращались с советскими военнопленными. Но самое главное — это массовое убийство евреев, — сказал Витольд. Винценты должен был проинформировать варшавское подполье, что детей и стариков сразу по прибытии в лагерь травят газом, а остальных — в основном молодых и здоровых — изводят непосильным трудом в Биркенау[466].
Витольд объяснил: немцы привозят евреев в лагерь под предлогом работы на военную промышленность, но истинная цель нацистов — систематические грабежи и убийства. «Таким образом [немцы] легко обеспечат себя ресурсами, необходимыми для победы в войне», — заключил Витольд. Подполье должно немедленно известить об этом Лондон, чтобы весь мир пришел на помощь евреям[467].
Винценты молчал, пораженный тем, какую ответственную миссию возложил на него Витольд. Они посмотрели друг другу в глаза — и расстались[468].
Утро 23 мая выдалось ясным и солнечным. Из окна госпитального блока Винценты увидел колонну маршировавших девушек, среди которых была и угасавшая Розия. Винценты схватил приготовленные для побега вещи, включая краски и кисти, спрятал все под одеждой и выбежал на улицу. Там он увидел, как Витольд выходит из главных ворот. Винценты уже ждала походная кухня, направлявшаяся в Харменже. Он забрался на сиденье рядом с капо, который вручил ему поводья. Охранники у ворот проверили документы художника и подтвердили его перевод в Харменже. К экипажу походной кухни присоединился охранник-эсэсовец, и они тронулись в путь. Маршрут пролегал через железную дорогу, и вскоре они подъехали к Биркенау. Винценты впервые видел это место, и ряды пустых бараков испугали его[469].
Они свернули в сторону от лагеря и добрались до лугов Харменже, где отряд евреек работал в поле у дороги. Несколько девушек попросились в туалет. Эсэсовцы закричали, чтобы девушки помочились на землю прямо перед ними. Винценты вздрогнул, но успокоил себя словами Витольда. «Если мой план увенчается успехом, я расскажу всему миру, что творят здесь с евреями», — подумал он[470].
Телега остановилась возле солидного особняка в маленькой деревушке. Заключенные уже трудились на прудах и на окрестных полях. Капо увидел, что у Винценты с собой кисти, и велел ему что-нибудь нарисовать. Художник сделал набросок, изобразив петуха во дворе, а между делом украдкой осмотрел здание. Заключенные жили на втором этаже, окна на ночь запирали железными решетками. На первом этаже располагались мастерские, и решеток на окнах не было. Вокруг здания тянулся невысокий забор без колючей проволоки[471].
Возможно, задача даже проще, чем он предполагал, подумал Винценты. Однако сначала ему необходимо поговорить со Стефаном, который как раз вернулся в дом на полуденную перекличку. С ним пришли еще около восьмидесяти человек, которые тоже жили в этом особняке[472].
Стефан, жилистый, сильный мужчина с перекошенным лицом и «ленивым глазом», узнал в Винценты одного из близких товарищей Витольда. Сразу же после переклички Стефан схватил Винценты за руку и прошипел: «Зачем ты сюда приехал? Разве ты не знаешь, что через две недели всех мужчин в этом бараке заменят женщинами?»[473]
— Не беспокойся, я планирую сбежать задолго до этого, — ответил Винценты[474].
— Тогда совсем другое дело, — улыбнувшись, сказал Стефан. — Как насчет сегодняшней ночи?
Стефан Белецкий. Ок. 1941 года.
Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау
— Годится, — произнес Винценты. Они пожали друг другу руки, взяли свой обед, состоявший из свекольного супа и картофельных очисток, и Стефан посвятил Винценты в свой план. Бежать нужно после ужина, когда двери, ведущие на второй этаж, открывают на пятнадцать минут, чтобы заключенные могли сходить в туалет. Уборная находилась за домом, возле густых зарослей кустарника, тянувшихся до самого берега Вислы. Этот путь был слишком очевиден, поэтому Стефан собирался вылезти в окно на фасаде дома и побежать в противоположном направлении, к рыбным прудам и полям. Эта местность была более открытой, но, если им удастся переплыть реку, собаки не смогут взять след.
