Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [55]
После обеда Стефан снова ушел на работу. Около пяти часов вечера он вернулся. Винценты закончил рисовать петуха и нескольких кур. Капо был крайне доволен и в награду выделил художнику комнату на первом этаже. Чем ближе был побег, тем сильнее волновался Стефан. Быстрым жестом он указал на окно одной из комнат первого этажа, где располагалась столярная мастерская. «Наше окно на свободу», — сказал он. Во время пятнадцатиминутного перерыва для посещения туалета Стефан обычно убирался в этой комнате, и охранники привыкли видеть его в мастерской[475].
— А охранник не заподозрит чего-нибудь, если я тоже там появлюсь? — спросил Винценты.
— Этого я и боюсь, — ответил Стефан. До решающего момента оставался всего час, и тревога нарастала.
На ужин дали кусок хлеба, ложку варенья и какой-то горький чай. Была суббота, и заключенный-парикмахер на первом этаже дома брил узникам головы. Двое эсэсовцев, расслабившись, курили в коридоре. На улице сгущались сумерки. Один из охранников периодически отлучался, провожая заключенных в туалет. Винценты и Стефан были так напряжены, что едва могли есть.
Винценты поспешил к себе в комнату и забрал свой деревянный контейнер. Теперь им предстояло обмануть охранников. Стефан прошел мимо эсэсовцев в столярную мастерскую, следом за ним — Винценты. Немцы даже не подняли глаз. Стефан быстро закрыл дверь и схватил с верстака топор. Он тяжело дышал, прислушиваясь, не идет ли охранник[476].
Особняк в Харменже, откуда Винценты и Стефан совершили побег
— Положи топор! — велел ему Винценты. Художник забрался на стол у окна. Задвижка была сломана, и окно легко отворилось. Винценты выскользнул наружу, то же самое сделал Стефан. Вместе они перелезли через забор и побежали вдоль усаженной ивами дороги, стараясь держаться в тени деревьев. Уже почти стемнело, у воды квакали лягушки. Примерно в двухстах метрах от дома дорога поворачивала, и Стефан указал на небольшую канаву, которая шла перпендикулярно дороге к большому пруду, блестевшему в ночной тьме. Они срезали путь через поле. В этот момент послышался крик, и они увидели, как двое охранников-эсэсовцев выскочили из передней двери и побежали за дом к Висле, как и предполагал Стефан. Спотыкаясь о комья земли, беглецы пересекли вспаханное поле и достигли камышей вокруг пруда, как вдруг, к своему ужасу, они увидели еще одного эсэсовца на велосипеде — он ехал прямо на них с противоположной стороны вдоль кромки воды[477].
— Господи, помоги, — прошептал Стефан и погрузился в воду. Винценты последовал за ним. Что еще оставалось делать? Вода была темной и холодной. Винценты не дышал, сколько мог, понимая, что их наверняка заметят. Когда он наконец, задыхаясь, высунул голову из воды, эсэсовец был тут как тут, максимум метрах в пятнадцати, и таращился на него в полутьме[478].
— Иисус и Матерь Божья, — пробормотал Винценты и снова погрузился в воду, ожидая конца. Вынырнув через несколько мгновений, он с изумлением увидел, что эсэсовец сел на велосипед и поехал к дому. Он забыл свой автомат[479].
Пруды на пути Винценты и Стефана
Подплыл Стефан, он хватал ртом воздух. Убедившись, что охранник ушел, он бросился к противоположному берегу. Винценты на секунду повернулся в сторону лагеря, крикнул: «Пошли в ж*пу!» — и поспешил следом[480].
Он догнал Стефана на другой стороне пруда, и они побежали через поля, растворившись в ночи.
Глава 11. Наполеон
Несколько часов Стефан и Винценты бежали в темноте, ориентируясь по звездам. В какой-то момент они увидели фары двух мотоциклов СС, легли на живот и отползли в борозду на поле. Было уже за полночь, когда они добрались до Солы. Небо затянуло тучами. Они залезли в какой-то сарай и постарались немного согреться, прежде чем переплывать реку. Вода в предрассветных сумерках казалась серой. Чтобы их не снесло течением, они держались за руки. Когда они зашли по грудь, Стефан потерял равновесие. Винценты, используя свой деревянный контейнер с записями как поплавок, сумел добраться до противоположного берега и вытащил Стефана. Они спрятались в лесу, сняли с себя мокрую одежду и ждали наступления темноты, а затем надели еще недосохшую одежду и побежали дальше[481].
Несколько дней они передвигались только ночью. Беглецы старались держаться поближе к лесам, иногда останавливались в крестьянских домах. Они направлялись на юг в обход Кракова, в горы, в родную деревню Винценты — Лиманова. В деревне они сразу пошли в дом сестры Винценты, где художника ждала его семья. Позже он с восторгом рассказывал об их первой домашней трапезе: курица с картошкой, еще курица и кружка домашнего пива за их возвращение из «другого мира». Винценты был слишком слаб и не мог идти дальше, поэтому через несколько недель Стефан отправился в Варшаву один[482].
Побег Стефана и Винценты, 1942 год
Джон Гилкс
В конце июня 1942 года Стефан прибыл в Варшаву и доставил донесение Витольда в штаб-квартиру подполья. Город охватила паника. Немцы возобновили наступление на Советский Союз и двинулись к нефтяным месторождениям Кавказа. Центральный железнодорожный вокзал Варшавы был полон солдат, направлявшихся на фронт. Поговаривали, что, как только немцы совершат решительный прорыв, евреев начнут депортировать в Сибирь. До горожан доходили жуткие истории о том, как евреев травят газом в грузовиках и специальных камерах.
