Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [52]
Связи в лагере, 1942 год
Джон Гилкс, Беата Дейнарович
Мужчин привезли из лагеря для интернированных в Дранси, пригороде Парижа, и из лагеря под городом Компьень. К началу 1942 года в оккупированной Франции было арестовано около десяти тысяч евреев. У людей, с которыми разговаривал Витольд, остались семьи. Заключенным сказали, что теперь они будут работать на заводах на востоке Европы. К евреям, зарегистрированным в главном лагере, эсэсовцы относились лучше, чем к евреям, попадавшим в Биркенау, и просили их сообщать об этом в письмах, которые те писали домой[446].
Витольд понял, что с помощью этой уловки нацисты пытаются обмануть евреев, чтобы те не сопротивлялись, когда их сажают в поезда, идущие в лагеря. Видимо, Витольд предупредил французов, что нацисты используют их, но французы не прислушались к его словам. По крайней мере, позже Витольд назвал евреев, с которыми общался, «глупыми упрямцами» и отметил, что, как только они выполнили свою задачу по написанию писем, капо штрафного блока, тоже еврей, быстро прикончил их, перерубив им шеи лопатой[447].
Витольд понял, что пора отправлять в Варшаву нового курьера, но теперь немцы намного реже освобождали заключенных. Возможно, они пытались предотвратить утечку информации о событиях в лагере. В любом случае Витольд вынужден был искать другие варианты. Примерно тогда же один из подпольщиков, работавший в местном отделении гестапо, сообщил, что из Берлина поступил приказ: не применять коллективные наказания за побег. Видимо, командование вермахта обеспокоилось, что таким же образом будут наказывать немецких пленных. Витольд сразу оценил, насколько важна эта новость: он сможет организовывать побеги своих курьеров, не подвергая опасности жизни других заключенных[448].
Риск оставался крайне высоким. В 1941 году было совершено более двадцати попыток побега, и почти все, кроме двух, закончились гибелью беглецов. Большинство этих импульсивных рывков на свободу предпринимали заключенные, работавшие за пределами лагеря, и чаще всего их останавливала автоматная очередь. Но даже хорошо спланированный побег немыслим без удачи: нужно ухитриться не встретиться с немецкими патрулями, которые прочесывают окрестности с собаками. Тех, кому удастся уйти, могут задержать другие подразделения полиции, как только ориентировки на них передадут в районные отделы службы безопасности[449].
Витольд разработал план побега: недалеко от лагеря располагалась ферма Харменже, где эсэсовцы, используя труд заключенных, расширяли рыбные пруды и разводили ангорских кроликов. Заключенные жили на ферме, в большом доме, а охранник, по их словам, был весьма ленив. Кроме того, потенциальный беглец уже находился в нескольких километрах от лагеря[450].
Лидер подполья, Равич, резко противился идее побега. Вероятно, он сомневался, что эсэсовцы не будут применять репрессии в отношении оставшихся в лагере заключенных, и боялся, что курьера поймают и под пытками он раскроет сеть. Витольд старался убедить Равича в надежности маршрута и выбранного курьера — Стефана Белецкого. Витольд знал его еще по варшавскому подполью и доверял ему, но Равич стоял на своем[451].
Витольд решил действовать на свой страх и риск: информацию о массовом притоке евреев в Биркенау необходимо было срочно передать в Варшаву. Существовала еще одна причина, по которой медлить с побегом было нельзя: в документах гестапо Стефан значился как склонный к саботажу — при аресте у него нашли оружие. Эсэсовцы могли казнить его в любой момент в ходе очередной отбраковки[452].
Используя свои связи в отделе трудоустройства, Витольд договорился о переводе Стефана в Харменже. Параллельно Витольд продолжал собирать информацию о притоке в лагерь евреев. В апреле один из подпольщиков, Ян Карч, был отправлен в штрафной отряд в Биркенау. Ян смог зарегистрироваться в качестве пациента в лагерной больнице и через заключенных-электриков сообщил, что формирует ячейку Сопротивления[453].
В начале мая возле складов остановился состав из товарных вагонов, в которых обычно перевозили скот. Вагоны были заполнены евреями. Они выстроились в шеренги и зашагали к главному лагерю. Среди этой партии заключенных были мужчины, женщины и — впервые — дети. Лагерь снова закрыли, а Витольду и другим заключенным приказали лечь на пол. Но боксер Тедди спрятался в яслях у окна конюшни, выходившего на крематорий. Он видел, как во двор крематория вошла колонна примерно из шестисот евреев во главе с раввином в ермолке и талите>{11}. Стоявший у ворот охранник-эсэсовец ударил раввина по лицу винтовкой так, что его кипа далеко отлетела. Люди вошли, и ворота закрылись[454].
На крыше крематория появился начальник гестапо, унтерштурмфюрер СС Максимилиан Грабнер, в прошлом полицейский из Вены. Его сопровождали несколько офицеров СС. Грабнер заговорил с толпой людей внизу. Неподалеку был припаркован грузовик. Гестаповец объявил людям, что им предстоит дезинфекция: «Нам не нужны эпидемии в лагере. Затем вас отведут в бараки и накормят горячим супом. Вы будете трудоустроены в соответствии с вашей специальностью»
