Добровольцы - [8]

Шрифт
Интервал

Я тоже боюсь докторов до сих пор.
Вновь доктор зашел, переменой испуган,
Термометры вынул и ставит опять.
«Не вижу я вашего юного друга,
Которого надо бы с шахты списать».
Кайтанов глядит на врача хитровато:
«Акишин? Он только что вышел куда-то!»
К нам шумы доносятся из коридора,
Шаги молотками стучатся в висок.
Обрывки взволнованного разговора
И дяди Сережи охрипший басок.
Мы слышим: «Их четверо было в забое».
«Все живы остались?»
«Как будто бы да».
«Поток плывуна заслонили собою.
Чуть-чуть не случилась большая беда.
Могли бы в Охотном дома обвалиться,
У старой земли гниловато нутро».
«Доверье бы к нам потеряла столица,
И так обыватель боится метро».
«А если бы хлынул плывун по туннелю,
Все заново рыть бы, наверно, пришлось».
«Тогда бы уж стройку не кончить в апреле».
«Ну, слава те господи, обошлось!»
«Так это ж герои!»
«Конечно, герои!
А сколько упорства и силы в таких!»
«Назавтра в „Ударнике Метростроя“
Должны напечатать заметку о них».
«К ним можно пройти?» — «Доктора запретили.
Ребятам изрядно помяло бока».
«А как там Акишин? Его отходили?
Он плох, вероятно?»
«Нет, дышит пока».
Шаги и слова осторожней и тише,
Но мы от сочувствия стали слабей.
А вам приходилось когда-нибудь слышать
За тонкой стеной разговор о себе?
Почувствуешь — сердце забилось и сжалось,
И разом нахлынут и гордость и жалость.
Но горе тому, кто услышит такое,
Что люди в лицо говорить не хотят.
И коль это правда, лишишься покоя.
Но что тут поделаешь? Сам виноват.
…Дощатые стены пропахли карболкой,
И дышится трудно, и хочется спать.
И доктор ворчит: «Тут одна комсомолка
Всю ночь к вам рвалась и стучится опять».
«Нельзя! Все начальство сейчас приходило
И то не пустили: врачи не велят».
«Пустите меня! Я жена бригадира,
А тот, что стихи сочиняет, мой брат».
Уфимцев ворочается на койке,
Он весь удивленье, святая душа:
«Ребята, я слышу там возгласы
Лельки! Ой, что она мелет? Не верьте ушам».
Кайтанов с улыбкою виноватой
Мне шепчет, пока сотрясается дверь:
«Не знаю, сумеешь ли стать ты ей братом,
Но мужем я, кажется, стану теперь».
Тут Лелька врывается: «Коленька, милый,
Ах, бедный мой, бедный! Спасибо, живой!»
И вдруг на колени она опустилась,
Зарылась в подушку к нему головой.
И, лоб его гладя, смеется и плачет,
А мы уже поняли, что это значит.
Кайтанов, поднявшись на локте упруго,
Еще побледнев, обращается к нам:
«Ребята! Знакомьтесь с моею супругой,
Прошу уважать! А любить буду сам»
Супруга товарища с явным презреньем
На койки, на братию нашу глядит
И ставит на тумбочку банку с вареньем
«Пайковое! Думаю, не повредит».
…Неделю мы так в лазарете лежали.
(Акишин в бараке спасался один.)
И Леля Теплова все ночи, в печали,
Следила, как дышит во сне бригадир.
Когда ж отправлялась она на работу
Иль шла получать нам лекарства и лед,
Кайтанов свою излагал нам заботу:
«Отцу напишу. Он, конечно, поймет.
Но как объясню я в бригаде ребятам,
Что вдруг из аварии вышел женатым?»

Глава девятая

СВАДЕБНЫЙ ПОЕЗД

В бригаде назначена первая свадьба.
(Но ждут окончанья строительства дома.)
Кто мог о порядке ее рассказать бы?
С помолвкой, с венчанием мы незнакомы.
Из Горловки пишет отец Николаю,
С трудом составляя за фразою фразу:
«Присутствовать я самолично желаю,
На свадьбе безбожной я не был ни разу».
И Лелина мама по первому слуху
Примчалась, живет в общежитии нашем.
Бабусею все величают старуху,
Она ж называться желает мамашей.
Мы с ними встречаемся мало и редко,
Приходим и валимся разом на койки.
Нас радостным вихрем несет пятилетка
Ко дню окончания стройки.
Все швы зачеканив, чтоб стены не мокли,
Мы сделали нашу работу, как надо.
И в черных туннелях, как будто в бинокле,
«Дзержинскую» видно с «Охотного ряда».
И дом подрастает, похожий на ящик.
Но нам представляется очень красивым.
Чтоб толк понимать в красоте настоящей,
Быть надо хоть чуточку меньше счастливым.
Дана однокомнатная квартира —
Сегодня мы будем женить бригадира!
Гостей набежало незваных и званых…
Квартира полна. И пошел пир горою.
Но где же Акишин? Он заперся в ванной.
«Не дергайте дверь, все равно не открою!»
Коль выйти ему, засмеют и девчонки,
Увидев распухшие красные веки.
Пылающим лбом прислонившись к колонке,
Он, кажется, плачет, несчастный навеки…
Да что с ним? Себе мы и не представляли,
Что может с юнцом приключиться такое.
Сидит за столом, не скрывая печали,
Уфимцев, глаза прикрывая рукою.
А в памяти утро и летное поле,
Сирена тревоги, минута прощанья.
От счастья влюбленных до собственной боли
Уж очень короткое расстоянье.
Мамаша невесты приносит на блюде
Пирог деревенский из серого теста.
Эх, горько! Целуйтесь, хорошие люди,
Кайтанов и Леля, жених и невеста.
Эх, горько! За шахту! За нашу квартиру!
Вздымаются рюмки, стаканы и кружки.
За то, чтобы в жизни везло бригадиру,
За то, чтоб всегда был он ласков к подружке.
А Колин папаша и дядя Сережа,
Лишь чокаясь, пьют безо всякого тоста.
Шахтеры всегда друг на друга похожи,
Сойтись и сдружиться легко им и просто.
Могучие девушки в платьях из ситца
Танцуют в углу, завладев патефоном.
Мне грустно, что я не успел влюбиться, —
Сегодня так хочется быть влюбленным!
Веселье в разгаре. Вдруг в двери стучатся:
«Ребята! Ребята! На шахту сейчас же!»
«Да нет, не пожар, не авария, что вы!
Все в полном порядке. Туннели готовы.

Еще от автора Евгений Аронович Долматовский
Зеленая брама

Эта книга о малоисследованных страницах Великой Отечественной воины.Известный советский поэт Евгений Долматовский рассказывает о подвиге воинов 6-й и 12-й армий. Вместе с другими армиями они приняли на себя первый удар фашистских полчищ, своим беззаветным мужеством задержали врага на Украине на подступах к индустриальным районам страны.Автор — очевидец событий — подкрепляет свой рассказ документами, свидетельствами других участников боев, материалами юных следопытов.Второе издание книги дополнено материалами дальнейших поисков.


Марк Бернес в воспоминаниях современников

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.


Ты помнишь, товарищ…

Михаил Светлов стал легендарным еще при жизни – не только поэтом, написавшим «Гренаду» и «Каховку», но и человеком: его шутки и афоризмы передавались из уст в уста. О встречах с ним, о его поступках рассказывали друг другу. У него было множество друзей – старых и молодых. Среди них были люди самых различных профессий – писатели и художники, актеры и военные. Светлов всегда жил одной жизнью со своей страной, разделял с ней радость и горе. Страницы воспоминаний о нем доносят до читателя дыхание гражданской войны, незабываемые двадцатые годы, тревоги дней войны Отечественной, отзвуки послевоенной эпохи.


Летописцы Победы

"Летописцы Победы" — книга о том, как наша печать времён Великой Отечественной войны помогала Советской Армии одерживать исторические победы в жестокой войне с фашизмом. Воспоминания, очерки о павших товарищах-журналистах, фотодокументы донесут до читателя величие духа тех героических лет, эпизоды фронтовых будней, вдохновенное, самоотверженное служение большого отряда работников советской печати великому делу достижения победы над немецко-фашистскими захватчиками.Рассчитана на массового читателя.


Последний поцелуй

В этот сборник автором включены только новые произведения, написанные в 1964–1967 годах. Это по преимуществу лирика.Автор ведет разговор с читателем, не обходя самых острых и волнующих проблем и вопросов сегодняшнего дня. Он ищет и экспериментирует в области стихотворной формы.В разделе «Товарищ песня» — песни поэта, которые положены на музыку известными композиторами (Мурадели, Соловьевым-Седым, Фрадкиным) и уже звучат в эфире.Легенда «Последний поцелуй» повествует о жизни и подвиге советского разведчика в предвоенные годы.


Товарищ мой

В книгу известного советского поэта Е. Долматовского вошли стихи и поэмы о величии боевых и трудовых свершений советских людей, превыше всего ставящих судьбу Отечества, убежденность в правоте своего дела.В книге тесно переплетены события прошлых дней с современностью, воспевается любовь к природе, к человеку.Издание рассчитано на массового читателя.