Элли вопросительно посмотрела на Даниэля. Тот пожал плечами:
— Понятия не имею, о чём речь.
— Пойдём, Эми.
И держа малютку за руку, леди Ротбери засеменила по холлу.
Усмехнувшись, Даниэль произнёс вслед:
— Она принцесса, матушка. Тебе придется звать её принцесса Эми.
Его мать царственно обернулась:
— Разумеется, она принцесса. Она же моя внучка.
— Пойдём, я тоже хочу взглянуть, — попросила Элли. Но Даниэль удержал её.
— Через минуту, любовь моя. Ведь ты не возражаешь, когда я называю тебя так?
Элли помотала головой, едва ли в силах что-то сказать от переполнявшего её счастья.
— Прежде чем мы отправимся поглядеть, что там матушка припрятала для принцессы Эми, ты должна исполнить свой первоочередный долг, как леди Ротбери.
— О, да, конечно, — вдруг встревожившись, произнесла Элли. — Что я должна сделать?
Он протащил её на полдюжины шагов влево и остановился. Выжидая.
— Что такое?
Даниэль поднял взгляд. Она проследила за ним глазами. Ветку обвивала омела.
— О, — прошептала Элли. — Поцелуйная ветвь. Как я вижу, это очень тяжёлый долг. Мне потребуется помощь. — И встав на цыпочки, она притянула к себе его голову.
Спустя мгновение они неохотно разъединились.
— Выбирай, любовь моя — в гостиную или поднимемся прямо в спальню.
Запыхавшись, Элли поправляла складки платья.
— Думаю, лучше в гостиную. А потом… — она взглянула на его рот и запечатлела на нем быстрый голодный поцелуй… — в спальню.
Обнявшись, они прошествовали в гостиную, мешкая на каждом шаге, чтобы сорвать поцелуй. На пороге они замерли. Леди Ротбери сидела на скамеечке для ног у низкого столика. Рядышком с ней стояла Эми с сосредоточенным выражением на маленьком личике. Элли задохнулась.
Эми обернулась. Глаза её восхищённо светились.
— Посмотри, мамочка, — прошептала она. — Ты когда-нибудь, ну когда-нибудь видела такой красивый кукольный домик?
Элли, не в силах вымолвить ни слова, помотала головой и улыбнулась сквозь струившиеся по щекам слёзы.
— Посмотри, мистер Мишка.
— Можешь звать меня «папа», если хочешь, принцесса. — Даниэль обнял Элли и стал вытирать ей слёзы. — Помнится, ты мне заявляла, что ты не садовая лейка, — нежно пробормотал он, отчего она рассмеялась.
— Мамочка, можно? Можно, я буду звать мистера Мишку папой?
— Конечно, дорогая. Разумеется, можешь. Он ведь теперь твой папа и есть.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнула малютка. — Я же говорила тебе, мамочка, что моя рождественская свеча желаний особенная. Она привела к нам папу.
— Да, дорогая, привела.
— Посмотрите-ка, — вдруг подала голос леди Ротбери. — Снег идёт.
Снаружи, за высокими окнами, позади ярких, пляшущих языков пламени красных рождественских свечей, тихо начал падать мягкий снег, ложась белым покрывалом, и всё на свете становилось чистым, свежим, словно жизнь начиналась заново.
Наступал канун Рождества. Полный покоя, любви и обещания, что за всем этим придёт веселье и радость.
