До самого дна - [17]

— Весьма. Что за танк проехался по твоей психике?

— Родители. И фильмы ужасов, которые я смотрела с того возраста, когда еще не могла полноценно осознавать себя.

— С отрочества?

— Смешно, — протянула я улыбаясь.

Мой взгляд упал на указатель «УХТА». Чтобы попасть в эту Ухту, надо повернуть налево. Но нам нужно прямо. Я сказала об этом Хансу, и мы двинулись дальше.

— И сколько нам еще?

— Два часа до реки, не больше. Дальше пешком.

— А пешком сколько?

— Ее хижина находится на расстоянии около двух километров, я думаю. Недалеко.

Так мы молчали на протяжении минут двадцати. Я так усердно старалась придумать, что его спросить, что в итоге мне показалось, что у меня горит голова. Но, к моему удивлению, он нарушил тишину первым.

— Почему именно педагог?

— А?

— Я о твоем образовании. Почему ты решила поступать именно туда?

— А. Там вступительные были легче. Я бы любые сдала, но нужно было готовиться, а мне было лень. Английский я бы написала, даже если бы ко мне вся комиссия пришла домой в три часа ночи и заставила бы писать ответы на их рандомные вопросы. Про обществознание и русский вообще молчу. К тому же, универ был в соседнем районе, не так далеко. И, если честно, о том, что это именно педагогический, а не какой-нибудь филологический, я узнала на второй неделе обучения. Неожиданно, правда? А потом нас взял под крыло один из топовых ВУЗов России, и тогда я решила, что все у меня будет просто прекрасно. Честно говоря, я и сейчас так считаю, просто рамки «прекрасного» немного поменялись. Теперь для меня прекрасно ночевать в теплом помещении, а не в канализации. И пока что я не могу сказать, что мой курс потерян, — «ну да, не ты ведь за рулем,» — добавило подсознание. — Вот так, никаких благих намерений, никакого желания обучать, делать мир лучше и помогать детям. Обычные лень и везение. А тебя что, с детства к такому готовили?

— Да, что-то в этом роде.

— Даже выбора не дали, — я вытащила ноги из обуви и подтянула их к себе, обняв и окутав курткой. В то же время я ощутила его руку на своей голове.

— Не волнуйся, — он потрепал мои волосы, — ты свой выбор вообще проигнорировала. Как по мне, это много ужаснее.

В такой комично-теплой обстановке мы добрались до парома, проехали еще немного вдоль берега, поели и вышли из машины. Ханс первым спустился к кромке льда.

— Полагаю, лед достаточно крепкий.

Затем уже мы оба ступили с берега на поверхность замерзшей реки, первым шел Ханс, а за ним я. Слой льда действительно был достаточно толстым, не было никакого треска и никаких подозрительных шумов в целом.

— Главное, когда мы придем, — не делай резких движений. Волки, они, знаешь ли, имеют особый психологический склад…

Мы прошли метров десять, а затем я поскользнулась и уже была готова к боли в копчике, но, к своему удивлению, снова оказалась на ногах. Точнее, на одной полусогнутой ноге и одном колене.

Ханс, видимо, заметив отсутствие моей надоедливой болтовни у него за спиной, повернулся и вопросил:

— Что ты делаешь?

— Не знаю, — честно ответила я и встала на две ноги, как это положено в приличном человеческом обществе. — Понимаешь, я должна была упасть. Но не упала. Это неправильно.

— И что?

— Ну, при обычных обстоятельствах я бы приземлилась на задницу. Но этого не произошло. Ты же знаешь, что я неуклюжая. Ладно, это слабо сказано. Просто, пойми, если бы у мистера Бина и рукожопой женщины из рекламы ненужного девайса в магазине на диване был бы ребенок, это была бы я.

Он усмехнулся, взял меня под руку, и мы вместе направились к берегу.

— Пойдем, мисс Бин. До заката нам нужно дойти до хижины.

Уже в лесу я начала замечать, что плохо вижу. Дело было не в моем зрении, а в сумерках, которые все сгущались, застилая собой пространство между деревьями. Вдруг периферией я заметила резкое движение справа от себя.

— Ты это видел?

— Видел что?

— Справа что-то очень быстро двигалось. Мне могло показаться из-за плохой видимости, но…

— Иди слева, — сказал он и, не дожидаясь моего ответа или действий, обошел меня и встал справа. — Нас могли догнать охотники.

Еще минуту мы шли, оглядываясь и пытаясь приметить любое движение или шорох, но ничего не заметили. Становилось все темнее.

Из-за дерева в дюжине метров от нас вышел человек, пол которого я не разобрала. Он сделал резкое движение рукой, и Ханс толкнул меня в сторону. На месте, где я стояла до этого, исчез снег, а земля почернела, с опозданием я заметила дым и голубые искры. Раздался выстрел, человек исчез и яркой вспышкой молнии пронесся по направлению к Хансу. Тот уклонился кувырком, но чародей появился слишком близко к нему — я заметила, что это женщина — и занес руку с чем-то блестящим. Ее движение смазалось, как и все для меня в тот момент. До меня даже не сразу дошло, что мой попутчик ранен, а когда дошло, я наконец поднялась на ноги. А потом женщина повернулась ко мне, явно не с благими намерениями, но нечто серое прыгнуло на нее со спины и придавило своим весом. Та, вновь обратившись голубоватой молнией, взмыла в темное небо и исчезла в раскатах грома.

Нечто серое подняло морду и посмотрело на меня, вглядываясь в лицо. В нем явно угадывался волк из нержавеющей стали, который, несмотря на материал, передвигался по лесу абсолютно бесшумно. Слева, в десятке метров от меня, появился еще один, такой же.