До прихода белого человека - [3]

Недавно скончавшийся известный представитель западногерманской африканистики проф. Дидрих Вестерман в труде «История Африки» повторяет избитый, давно опровергнутый тезис: «Африканец не дал мировой культуре ничего — ни в материальной, ни в духовной сфере, он всегда лишь получал, не давая ничего взамен… Белый человек… пришел не только как завоеватель, но и как благодетель. Он сделал жизнь африканцев богаче и освободил их от тысячелетнего застоя».

Западногерманские реакционеры отнюдь не одиноки в своем расовом высокомерии. Свидетельством этого служит швейцарская газета «Нейе Цюрхер цейтунг», где мы, между прочим, можем прочитать: «Когда сто или пятьдесят лет назад западные миссионеры и колониальные державы явились в Африку и начали свою цивилизаторскую деятельность, население ее находилось на самой примитивной стадии развития. В «Черной Африке» не было своей письменности, не было каменных сооружений, не было улиц и городов, колесного транспорта — ничего, кроме убогих орудий труда и уничтожавшей самое себя племенной системы, находившейся в плену мрачной магии. Белый, желтый, смуглый и красный человек создал высокие культуры. А черный человек пытается, если можно так выразиться, прямо из неандертальской эпохи вступить в двадцатое столетие».

Приведенные высказывания показывают, в каком свете до сих пор преподносят на Западе историю Африки. Если так говорят «специалисты по Африке», нет ничего удивительного в том, что те, кто никогда не ступал на африканскую землю, ничего не знают о чаяниях и проблемах, о трагедии народов этого континента.

Но раздаются и другие голоса, в том числе в Западной Германии. Все больше людей понимают необходимость пересмотреть свои суждения об Африке. Под давлением фактов они вынуждены признать, что их застарелые предрассудки мешают им познать действительность. Речь идет не только о расовых предубеждениях, но и о глубоко укоренившихся ошибочных представлениях, которые возникли во время многовекового господства европейских колониальных держав. Подобные представления имеют ту особенность, что продолжают жить и после того, как действительность полностью преобразилась.

Даже такой западногерманский публицист, как Р. Груббе, усердно пропагандирующий неоколониализм Бонна, вынужден признать: «Существуют англичане, французы, буры, португальцы и немцы. Существуют также народы хауса, масаи, кикуйю и суданцы, ибо в Африке множество племен и народов, которые отличаются друг от друга, как в Европе отличаются друг от друга шведы, французы и греки. Кроме того, в Африке уже имеется множество государств. Поэтому нелепо упрекать черных в неспособности к самоуправлению только потому, что в Конго царит хаос, или потому, что федерация Мали распалась. С таким же успехом мы могли бы приписать белым людям склонность к диктатуре на основании того, что в Испании и Португалии правят диктаторы. В Африке есть различные государства и различные политические деятели. Кваме Нкрума, например, сумел за несколько лет спаять в единую нацию враждебные, не доверяющие друг другу племена… Пора европейцам пересмотреть свои взгляды на Африку».

ЧТО ГОВОРЯТ САМИ АФРИКАНЦЫ

«Историческая наука всегда была Африке мачехой, — пишет Луи? Коос в книге «Через Сахару в Конго». — Если бы Раббах, Хадж Омар или Самори[2] жили в Европе, на их долю выпала бы слава Наполеона, но, поскольку они были африканцами, про них забыли. Я знаю, их упрекают в том, что они грабили завоеванные земли. Но разве поведение ваших генералов в период Тридцатилетней войны и в последнюю мировую войну дает вам право смотреть свысока на Раббаха?»

Предоставим слово по этому вопросу одному из виднейших государственных деятелей современной Африки, президенту Гвинейской Республики Секу Туре. В недавно опубликованной статье он пишет: «Ибн Баттута (арабский географ, который в 1352 г. посетил государство Мали) описывает богатую и счастливую страну, которой правил любимый и уважаемый король. Об этом факте наши учебники до сих пор не упоминали по соображениям колониальной политики: Европе надо было оправдать свои завоевания но всех концах света, чтобы успокоить свою христианскую совесть. Иначе что можно сказать о цивилизованном государстве, которое берется за оружие, чтобы подчинить себе другое государство, имеющее собственную культуру и прочный государственный строй? И вот нашим школьникам их предков изображают в виде кровожадных дикарей, а маленьких европейцев с самого детства потчуют рассказами о том, как страшные негры варят в котле под пальмой белого путешественника и весело вокруг него танцуют. Точно так же об Азии дети знают только, что обитатели ее, принадлежащие к желтой расе, склонны к коварству и воровству.

Так у африканцев, подпавших под колониальное иго, создавалось чувство неполноценности, а у европейцев — чувство высокомерия. Европеец не мог не проникнуться ненавистью или презрением к народам, которых, по-видимому, его предки спасли от варварства. Поэтому всякая претензия этих народов на минимум человеческого достоинства расценивалась как проявление черной неблагодарности. Мы упоминаем эти общеизвестные факты потому, что незнание их мешает понять истинный характер колониальных проблем, которые могут разрешаться только в соответствии с неумолимыми историческими законами.