До конца времен - [63]

Прошло еще две недели. Наступил День благодарения, который Билл и Дженни решили отпраздновать дома. Они, разумеется, получили немало приглашений, но пойти на праздничный обед к кому-то одному означало обидеть остальных, и Билл сказал, что для них разумнее всего будет встретить День благодарения вдвоем. Так они и поступили и ничуть об этом не пожалели. К празднику Дженни приготовила небольшую индейку с традиционным гарниром и тыквенный пирог, однако этого хватило, чтобы оба как следует наелись и почувствовали себя спокойными и расслабленными. После обеда они позвонили матери Дженни в Филадельфию. Элен сказала, что вечером собирается пойти в гости, что она чувствует себя хорошо, хотя скучает по дочери, и в свою очередь поинтересовалась, как у них дела. Подробно рассказывая матери о том, что она делает и чем занимается, Дженни впервые осознала, как много она успела всего за месяц жизни в Вайоминге. Впрочем, они оба с мужем зря времени не теряли. Билл служил, писал проповеди, совершал требы, навещал больных, одиноких и пожилых членов общины, которые не могли прийти в церковь сами. Его Навахо (формально конь все еще оставался собственностью Клея, но Билл уже привык считать его своим) не стоял без дела, и Дженни поражалась тому, скольких прихожан приходится посещать на дому. Удивляться, однако, не стоило: многие из членов общины жили довольно далеко от Мьюза, на фермах и ранчо, куда в лучшем случае вела проселочная дорога, а в худшем – просто лесная или горная тропа. Зимой, когда выпадал глубокий снег, эти люди оказывались фактически отрезаны от цивилизации, и если продуктами они запасались заранее, то с духовным утешением и поддержкой дело обстояло сложнее, и Билл считал себя обязанным нести им Слово Божие вне зависимости от погоды и состояния дорог. В сарайчике за церковью он нашел небольшие конные сани и собственноручно отремонтировал, чтобы использовать, когда дороги станут совсем непроезжими – если, разумеется, Навахо не будет слишком возражать. Билл, впрочем, надеялся, что никаких проблем со старым конем не возникнет и что Навахо станет ходить в упряжке так же охотно, как и под седлом, ведь сани были красивыми и очень легкими.

Время от Дня благодарения до Рождества пролетело незаметно. В сочельник Дженни организовала для прихожан еще одну совместную трапезу, на которую собралось едва ли не вдвое больше народа, чем в первый раз. Кроме того, после Дня благодарения в обеих ее группах появились новые члены – те, кто позволил себе лишнего в праздник, пришли на занятия Анонимных алкоголиков, а те, кто пострадал в результате их невоздержанности, влились в Семейную группу. Прочие члены общины много говорили о работе обеих групп, считая, что потребность в них давно назрела, однако ни об их членах, ни о том, что обсуждалось на собраниях, никто ничего не знал, поскольку Дженни каждый раз напоминала своим подопечным о правилах конфиденциальности. И к ее большому удивлению (она уже знала, что в провинции сплетни о соседях – одно из главных развлечений), никто из них не проболтался. К Рождеству численность обеих групп выросла настолько, что Дженни перенесла собрания из приемной в гостиную, да и то пришлось покупать дополнительные стулья. Билл не верил своим глазам – настолько очевидными были успехи Дженни, а она, не желая останавливаться на достигнутом, планировала после Нового года организовать и группу для подвергшихся насилию женщин.

Но даже этим дело не ограничилось. Еще до Рождества несколько девочек-подростков из воскресной школы обратились к Дженни с просьбой научить их правильно одеваться и пользоваться косметикой. Они утверждали, что им очень нравится, как она красится и как одевается (хотя сама Дженни мало об этом думала и только старалась выглядеть опрятно, а макияжем почти не пользовалась), и что им очень хочется быть похожими на нее. Девочек было всего четыре, но они упомянули подруг, которые с удовольствием присоединятся к занятиям в таком кружке, если Дженни согласится его вести. Было совершенно ясно, что жена нового священника стала для них образцом, которому хочется подражать, и Дженни чувствовала себя и польщенной, и смущенной одновременно. Она, однако, сочла необходимым посоветоваться с Биллом. Церковь во все времена считала косметику и моду занятиями слишком мирскими, несерьезными, и она боялась скомпрометировать мужа, однако Биллу идея неожиданно понравилась.

– Но ведь Библия запрещает женщинам краситься! – напомнила ему Дженни.

Впрочем, Билла это не смутило, и он строго сказал:

– Священное Писание – не догма и не мертвый фарисейский закон, требующий соблюдения бесчисленных правил и отменяющий любовь к ближнему. Да, традиция, в соответствии с которой женщины не должны злоупотреблять сурьмой, румянами и «плетением волос», существует, и именно поэтому я, священник, не мог бы вести курсы современного макияжа. Но ты – другое дело… Во время занятий вы, несомненно, будете беседовать не только о помаде и туши, но и об общечеловеческих ценностях, о вреде наркотиков, об опасности раннего секса и о многом другом, а это принесет только пользу и ничего кроме пользы. По-моему, такой кружок – отличное средство привлечь молодые души к церкви. В общем, я обеими руками за.