Дни нашей жизни - [5]

Хотя не опаздывал. Я как раз недавно время выучил — он совсем не опаздывал.

Слава молчал, пока не хлопнула входная дверь. Потом сказал:

— Мы со Львом любим друг друга.

— Это как?

Я почувствовал, что у меня начинают неприятно потеть ладошки.

— Так, как это обычно и бывает, — сказал Слава. — Помнишь, мы читали «Золушку»? Она полюбила принца, а принц — её. Так влюбляются многие люди.

— Но вы же мальчики…

— Иногда мужчина может полюбить другого мужчину. А женщина — женщину. Это не часто, но бывает.

— Так не бывает, — жёстко сказал я. — Ты врёшь.

Сейчас мне сложно оценить, почему я так отреагировал, но очень хорошо помню чувство обиды. Горячей такой обиды, в груди. От которой даже слёзы закипают.

— Я не вру, — Слава оставался спокоен. — В жизни тебе будут встречаться разные люди. И такие — тоже.

— Не будут! Потому что их не бывает!

— Мики.

— Почему тогда такого никогда не бывает в фильмах и книгах? — запальчиво перебил я. — Никто больше такого не говорит! Кроме тебя! Потому что ты это сам только что выдумал!

— Мики, такое бывает в фильмах и книгах, — Слава начал говорить громче и вкрадчивее. — Если хочешь увидеть — давай посмотрим такой фильм.

— Не хочу! — из глаз у меня очень быстро текли злые слёзы. — Не хочу смотреть твои дурацкие выдуманные фильмы! — я посмотрел на тарелку с яичницей перед собой. — Не хочу больше есть!

Я вскочил со стула и убежал в свою комнату, громко хлопнув дверью за собой. Слава не пошёл за мной.

До вечера я больше не выходил из комнаты. Впрочем, вышел только два раза, чтобы пописать, и один раз — чтобы взять на кухне банан. Остальное время я перечитывал книги, где есть любовь, и не понимал, зачем Слава мне врёт. На месте Золушки не может быть мальчик, ведь он даже не смог бы носить хрустальную туфельку. Но, с другой стороны, он мог бы ходить в дурацких кедах для футбола, у старших мальчиков во дворе они постоянно слетают с ног, когда они с силой пинают мяч. Вот уж такую обувь точно легко потерять, не то что туфельку…

Я был вынужден признать, что Золушку можно было бы поменять на мальчика без потери основной сюжетной линии. Или принца — на принцессу. Но если это всё правда, почему тогда писатели пишут только про мальчиков и девочек? Писатели — умные люди, они точно знают, что правда, а что нет.

Я слышал, как вечером вернулся Лев, и они со Славой о чём-то нервно переговаривались. Наверное, обо мне.

Когда совсем стемнело, я всё-таки вышел из комнаты. Было слышно, как в зале работает телевизор. Слава сидел там один.

Я остановился на пороге комнаты и посмотрел на экран телевизора. Мелькали кадры с мужчиной в крупных очках и строгом костюме, он выглядел очень грустным и смотрел на фотографию какого-то парня. А потом замелькали чёрно-белые кадры, будто фильм снимали лет сто назад.

Я медленно прошёл в комнату и сел рядом со Славой, продолжая смотреть на экран.

— Почему ему грустно?

Слава, не ожидавший моего вопроса, даже прямее сел на диване.

— Потому что его любимый человек умер.

— Тот парень на фотографии? — спросив это, я улыбнулся. Чуть-чуть.

Слава тоже чуть-чуть улыбнулся. И сказал:

— Да.

— Он теперь там же, где моя мама?

— Да, наверное.

— Может, они подружатся.

Слава откинулся на спинку дивана и притянул меня к себе. Я лёг затылком ему на грудь, и мы молчали до конца фильма.

СУПЕРМЕН

Лев не любил проявлений никаких чувств, особенно ему не нравилось делать это при «зрителях». И если выйти проявлять чувства на улицу не приходило в голову никому из них двоих, то дома Слава то и дело демонстрировал мне степень своей любви ко Льву. А Лев демонстрировал степень нежелательности таких действий, уворачиваясь от поцелуев, как Спайдермен.

Наблюдая за этим, я чувствовал, как в моей голове что-то трещит. Сейчас я думаю, что это был шаблон. Я раньше, вживую, никаких проявлений чувств не видел. Я только видел, как ужасно неприятно и слюняво целуются в фильмах, и думал, что никогда в жизни не буду заниматься таким.

Слава и Лев долго не могли прийти к единому мнению на этот счёт. Закрывали двери и начинали выяснять, кто прав, а кто виноват (и ещё раз, взрослые: не существует таких межкомнатных дверей, способных изолировать ребёнка от ваших суперсекретных разговоров!). Так что я всё слышал и, конечно, переживал, чувствуя себя причиной какого-то раскола между ними.

— Ребёнок должен видеть, что люди в одной семье любят друг друга и могут это друг другу показать, — говорил Слава. — Иначе он сам никогда не научится проявлять чувства.

— Ну, наверное, его надо учить не на таких примерах, — Лев говорил намного тише, чем Слава, и к нему надо было усиленно прислушиваться.

— А чем мы плохой пример?

— А ты не понимаешь? Там, на улице, другой мир, не тот, который мы тут вокруг него создали. Он пойдёт в школу и столкнётся с тем, что реальная жизнь сильно отличается от его жизни с нами. Больше никто так не живёт.

— Реальная жизнь? А мы что, не реальны?

Слава говорил настойчиво и давяще. Лев — будто бы защищаясь.

— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — соглашался Слава. — Я не понимаю, почему ты это говоришь. Ты собирался всю жизнь играть в друзей?