Дни, когда я плакала - [65]

– Можно нам заказать пиццу?

– О! – мама снова садится. – Я хочу крылышки, Куинн! – Потом она смотрит на папу. – Ты какую пиццу будешь, Дез?

– Ты знаешь, чего я хочу.

Она кокетливо улыбается. Я вздыхаю, Ливви усмехается.

– Мам, если ты, очевидно, знаешь, чего хочет папа, можешь заказать для нас? – Я поворачиваюсь к Ливви: – Ты какую пиццу хочешь?

– Любую.

Мама говорит:

– Конечно, милая, – и она машет, отсылая нас прочь.

Мы идем по темному коридору ко мне в комнату.

– У тебя такие милые родители, – говорит Ливви, бросая свой рюкзак у стены.

– Они такие не всегда. – Я сажусь на стул, думая об их криках, об их молчании и о том, как теперь они лежат на диване в объятиях друг друга. – Но да, они милые.

У меня звонит телефон. Я смотрю на экран, и его имя накрывает меня волной. Мое тело помнит его, скучает по нему, но моя голова не может избавиться от мысли, что Дестани с Джией встали между нами. Я смотрю на экран, пока он не перестает звонить.

Ливви сидит на краю моей постели с противоречивыми эмоциями на лице.

– Картер?

Я киваю.

Потом он пишет мне: «Как всё прошло с Ливви?»

Я выключаю звук на телефоне и кладу его в ящик стола – с глаз долой, из сердца вон. Потому что мне хочется написать ему, что всё прошло отлично. Когда мы с Ливви уходили с моим дневником, всё было великолепно. У меня были доказательства, что меня шантажировали Джиа с Дестани. У меня был мой дневник. У меня были Ливви и Картер, и всё складывалось просто чудесно.

А потом я обернулась.

– У меня есть домашние задания. Ничего, если я сделаю их прямо сейчас? – спрашивает Ливви.

– Конечно.

Она достает из рюкзака учебники и устраивается у меня на кровати. Я сажусь за стол и открываю свой давно потерянный дневник. Мне почти тяжело смотреть на него, зная, что всё это время он был у Дестани и Джии.

Я открываю первую страницу: тот самый злополучный список дел. Лучше бы я вообще никогда его не писала. Я вычеркиваю пункты, которые уже выполнила, заменив Мэтта на Картера во втором из них. И дохожу до того, где я должна сообщить Дестани настоящую причину, почему я перестала с ней общаться. Едва заметная улыбка играет на моих губах, пока я смотрю на то, что уже сделала.

Но одного взгляда на Колумбийский университет и Хэтти, не вычеркнутых из списка, хватает, чтобы она тут же испарилась.

Я листаю свои списки дальше и, добравшись до своих любимых, представляю, что я Картер, читающий все эти голые факты о Куинн.

1. Ее любимый цвет – светло-голубой.

2. Ее любимое дерево – то, что склоняется ветвями над местом для купания на участке Хэтти.

3. Ее любимое место в мире – место для купания на участке Хэтти.

4. Ее любимая песня – How You Gonna Act Like That Тайриза.

Погодите-ка, он сказал, что это и его любимая песня. Это вообще правда?

Если Картер прочитал мой дневник, он мог невероятно глубоко заглянуть в мою душу. А то, насколько хорошо он меня понимал, и стало одной из главных причин, почему мы сблизились. Он внушил мне чувство, будто видит те стороны моей личности, которые не видимы остальным, будто понимает меня так, как никто другой. Неужели это потому, что он прочитал мой дневник? Я вся покрываюсь мурашками от отвращения.

У Ливви звонит телефон. Когда я поворачиваюсь, она бросает на меня нерешительный взгляд.

– Не надо.

– Если я не отвечу, он поймет, что что-то не так, – она вздыхает и отвечает на звонок. – Йоу.

Звук телефона достаточно громкий – его слышу даже я.

– Привет, ты не видела Куинн? – Звук его голоса пробуждает желание схватить телефон и самой ему позвонить. Я хочу слышать его.

– Эм, – она смотрит на меня, широко раскрыв глаза. – Ага, она недавно заезжала.

Я сажусь рядом с ней на кровать.

Он говорит:

– И куда она потом поехала?

– Не знаю. Домой, наверное.

– О, – он умолкает на несколько секунд. – А ты сейчас где?

Она в панике смотрит на меня. Я кручу головой.

– Гуляю.

– Где именно?

– А тебе зачем знать? Черт! Ты мне не папочка.

Я улыбаюсь, едва сдерживая смех.

– Слушай, Ливви. Я знаю, что ты у Куинн. Я только что разговаривал с мамушкой Сэнди.

У нас обеих отвисают челюсти.

– Я не знаю, почему ты мне врешь, и не знаю, почему она меня избегает, но я буду очень рад, если кто-нибудь мне уже что-нибудь скажет.

Ливви молча смотрит на меня, быстро моргая.

– Оливия, – он называет ее полное имя.

– Просто дай ей одну ночь. Она поговорит с тобой завтра.

Он мгновение молчит.

– Хорошо. Но ты знаешь, что я такого сделал?

– Просто дай ей одну ночь. Ладно?

Мы обе ждем его ответа.

– Лады.

Они заканчивают разговор. Я возвращаюсь к своему столу. Ливви снова садится за домашнюю работу. Мы это не обсуждаем. И я этому рада, потому что чем дальше я пролистываю свой дневник, тем гаже становится у меня на душе. Я не могу представить, что он прочитал это. Если он и листал дневник, как сказала Дестани, я уверена, он не пролистал так много. Не может быть, чтобы он дошел до «Прочего».

Когда доставляют пиццу, Ливви откладывает свой учебник. Она берет три кусочка пепперони, а я – всю коробку с вегетарианской пиццей. Мы едим и смотрим «Добейся успеха». Я принимаю душ, потом она тоже идет в ванную. На ночь она надевает одну из моих футболок. На Ливви она смотрится как мини-платье. Она занимает сторону кровати у стены. Я ложусь лицом к двери.