Дневники, письма. Воспоминания современников - [197]

Работая в «Комсомолке», Владимир Алексеевич Чивилихин работал не на себя. Отыскивая молодые таланты, он радовался им больше, чем собственным удачам, ради других обивал пороги редакций, звонил, просил, убеждал издателей до тех пор, пока книга того, кому он поверил, не выходила в свет. Будучи сибиряком, болел не только за земляков, но и за всех тех, кто нес правду, свежее слово, острую мысль.

Владимир Чивилихин имел много друзей и умел сам быть другом. И не только для людей своей профессии. Среди его друзей были и космонавты, ученые, рабочие, хлеборобы… Большая дружба связывала его с Юрием Гагариным. Много сил и времени отдал Владимир Чивилихин материалам, связанным с именем первого космонавта планеты, хотел написать о нем книгу, говорил: «Я близко знал Юрия, и, верно, поэтому мне трудно писать о нем. Надо бы отойти, поостыть». Но…

Произведения Владимира Чивилихина всегда были о реальном, о современном, они поднимали нравственные проблемы молодого человека. За сборник повестей «Над уровнем моря», в который вошли и такие его повести, как «Серебряные рельсы», «Про Клаву Иванову», «Елки-моталки», Владимир Алексеевич был удостоен в 1966 году премии Ленинского комсомола. Главная тема, мысль его произведений обращена к молодым: «Во имя чего ты живешь»? – этот вопрос Чивилихин задавал и себе, и миллионам своих читателей.

Всею своею жизнью писатель на него ответил: во имя Родины.

Имея обширные знания в области не только литературной, но и научной, Владимир Чивилихин был большим другом многих советских ученых. Получая огромное количество писем, отвечая на них, помогая советом, словом, делом. Чивилихин заслужил любовь многих людей не только как писатель, но и как искренний, неравнодушный ко злу человек.

Главной книгой Владимира Чивилихина стала «Память», за которую он был удостоен Государственной премии СССР. Писатель глубоко современный, острый, Чивилихин неожиданно обратился к истории, но к истории не ради истории – ради будущего. «Память» написана писателем и человеком, глубоко любящим свое социалистическое Отечество, человеком, которому не все равно, откуда он родом. Книга эта очень интернациональна, и не только потому, что она повествует об истории многих народов, населявших огромные пространства нашей Родины, а прежде всего потому, что затрагивает истоки общечеловеческие, глубинные.

«Память» – книга, устремленная в будущее, она же – память и о нем, Владимире Чивилихине. Такую книгу можно писать всю жизнь.

Я счастлив, что судьба свела меня в начале шестидесятых годов с Владимиром Алексеевичем Чивилихиным. Ко всей жизни его, писательской, человеческой, яркой и гражданственной, я бы поставил эпиграфом очень простые слова Сергея Есенина: Я люблю Родину.

Елена Чивилихина

Володя был высокого роста, сутулый, широкоплечий, о его широкой груди друзья в юности говорили, что он «подался в крыльцах». Правильной формы красивая небольшая голова, рано образовавшаяся лысина, крупный нос, лицо приветливое, кисти рук худые, изящные, с длинными тонкими пальцами, черные глаза всегда с искоркой, и даже очки с ужасающими, минус восемь, диоптриями не могли скрыть разнообразные оттенки чувств и переживаний. Улыбался Володя редко, был почти всегда серьезен. На одежду, еду, быт не обращал внимания – что есть, тем и доволен. Но это уже тогда, когда было то, на что можно не обращать внимания. А в детстве и юности, вплоть до окончания МГУ, у Володи не было ни еды, ни одежды, и это многие годы причиняло ему большие физические и душевные страдания.

Володя держался всегда уверенно, независимо, с готовностью в любой момент действовать. И трудно было поверить, что он мог ночь не спать, переживая события дня, казня себя за что-то неловко сказанное, за неудачное, с его точки зрения, выступление или беседу. При кажущейся внешней его неуязвимости и бескомпромиссности, твердости и прямолинейности в общении, у Володи была нежная и ранимая душа. Его могла до слез растрогать какая-то, на первый взгляд, совершенно обыденная или житейская ситуация.

Володя был очень интересным собеседником. В разговорах он был серьезен и обстоятелен, поддерживал только деловые темы и сам поднимал только общественно значимые вопросы, которые на данный момент его волновали. Но это не значит, что он не любил поговорить о даче, грибах, рыбалке или охоте, особенно о собаках.

Иногда любил вслух читать на память стихи, особенно Василия Федорова и поэта Николая Гумилева, с сыном которого, ученым Львом Гумилевым, яростно и жестоко полемизирует на страницах своего романа-эссе «Память».

Говорил он всегда так увлеченно, убежденно, напористо, что заражал собеседников, и в конце концов оставались все довольны и собой, и общением. Он умел прекрасно руководить беседой, незаметно направлять ее в нужное ему русло. Общались с ним с удовольствием, думаю, потому, что Володя никогда не был равнодушен к теме общения, его мнение всегда было основано на глубоком знании предмета разговора или на долгих размышлениях по этому поводу. Он был искренен, откровенен, не кривил душой и не лгал, никогда никого не поучал, излагал мысли четко, логично, последовательно, завлекательно, часто выбирая интригующую или таинственную форму, подводя слушателей к сути издалека. Самая скучная тема у него оживала.