Дневники импрессионистов - [34]

После смерти Сислея цены на вещи бывших импрессионистов резко поднимаются. Они становятся объектом спекуляции. Некоторое время особенно модны работы Сислея, что рикошетом отзывается и на его соратниках, картины которых также повышаются в цене. В 1904 г. ретроспективная выставка Писсарро, триумф Ренуара в Осеннем салоне и серия Моне «Лондон» дают новый толчок моде на этих художников. О них создаются легенды. Граф Исаак де Камондо покупает картину Моне — сейчас же распространяется слух, что он приобрел всю серию «Лондон». Действительно, за десять дней выставки Дюран-Рюэль продал десять из этих картин по 20 тысяч франков за каждую. Цены, как на бирже, то поднимаются, то падают, но в общем неуклонно растут. Моне замечает это и сам повышает их, но осторожно, с тактом подлинно делового человека.

Ренуар, напротив, как всегда, витает в облаках. В 1908 г. он пессимистически оценивает положение дел ввиду «усталости публики, слишком частых выставок и чересчур большого количества полотен, лишенных какой бы то ни было ценности». В 1909 г., чтобы побудить Ренуара к работе, Дюран-Рюэль вынужден объяснить ему, что на его картины сейчас большой и настойчивый спрос. Ренуар отвечает: «Лучше поздно, чем никогда. Но это не помешает мне жить обычной жизнью, скромно и как ни в чем не бывало». Он восторгается Моне и его умением «так быстро делать такие интересные вещи». В 1908 г. Дюран-Рюэль опасается, как бы Ренуар не связал себя обязательствами с каким-нибудь другим торговцем. Вот тогда художник спускается с небес на землю: «Не воображайте, что я продам кому бы то ни было свою свободу: единственное, чем я дорожу, — это правом делать глупости». Время от времени он «изменяет» Дюран-Рюэлю, например, в 1901 г., когда он кое-что продает аббату Гогену. В подобных случаях он рассыпается в извинениях: «Прошу Вас простить мне мои слабости».

Дюран-Рюэль, одержавший первую свою победу в Америке, и в дальнейшем пользуется успехом на международной арене. Он устраивает в своей нью-йоркской галерее выставку за выставкой, которые следуют непосредственно за выставками в Париже. После выставки в лондонской Ганновер-галерее, увенчавшейся довольно скромным успехом, Дюран-Рюэль в 1905 г. организовал другую в Грэфтон-галереях, где экспонировалось 278 картин Будена, Сезанна, Дега, Мане, Моне, Моризо, Писсарро, Ренуара и Сислея.

На этот раз успех был шумный. По приглашению Элиаса Дюран-Рюэль устраивает новую выставку в Берлине. Она показала, что в Германии появились первые собрания картин импрессионистов, которые, как известно, приобрели затем внушительные размеры. Следующие выставки состоялись в Венеции и Стокгольме в 1897 г.

Дюран-Рюэлю пришлось вести борьбу и против фальшивок, так как рынок стали наводнять поддельные полотна Ренуара и Моне (это нанесло большой ущерб Ренуару в конце 1903–начале 1904 г.).

Понятно, что Поль Дюран-Рюэль, которому было уже под восемьдесят, чувствовал себя усталым; побуждаемый Ренуаром, он принял решение передать руководство фирмой одному из своих сыновей. В этой связи в 1911 г. не только Париж, но и Берлин торжественно отметили юбилей защитника школы 1830 г. и импрессионизма. Арсен Александр посвятил ему статью в «Pan», Юлиус Элиас — в «Kunst und Künstler». В 1920 г. в статье, посвященной личной коллекции Дюран-Рюэля, г-н Феликс Фенеон воспроизводит следующий очень остроумный выпад маршана: «Не поздравляйте меня с тем, что я обладаю такой коллекцией. За это надо благодарить любителей. К каким картинам они на первых порах относятся предубежденно? К таким, где много так называемых недостатков, которые объявляются затем типичными достоинствами данного художника. Когда подобная картина стояла у меня слишком долго и коллекционеры не брали ее, я терял терпение и уносил ее к себе. Вот откуда у меня столько подлинно оригинальных шедевров».

После смерти Поля Дюран-Рюэля, последовавшей 5 февраля 1922 г., Моне, единственный из великих импрессионистов, еще остававшийся в живых, писал Жозефу Дюран-Рюэлю: «Я всегда буду помнить, чем мои друзья и я сам обязаны вашему незабвенному отцу». Арсен Александр в «Figaro» (7 февраля), Гюстав Жеффруа в «Dépêche de Toulouse» (14 февраля), Марсель Пей в «Gaulois» (9 февраля) и Гюстав Жанно в «Bulletin de la Vie Artistique» (15 февраля) напечатали некрологи, посвященные жизни и деятельности покойного.

Идеал Сислея и последние годы его жизни (1892–1899)

Почему Сислей, в отличие от своих друзей, не получил признания у публики? 25 мая 1892 г. Октав Мирбо публикует о нем крайне неблагожелательную заметку в «Figaro». Сислей протестует: «Вы стали рупором когорты, которая с удовольствием повергла бы меня в прах. Но она не получит этого удовольствия, а Вы будете посрамлены вместе с нею, так как Ваша критика несправедлива и бесчестна». Со своей стороны, Тавернье намекает на интригу против Сислея в 1893 г., когда художник выставился у Буссо. Не произошла ли у него ссора с Дюран-Рюэлем? В 1892 г. г-н Жорж Леконт в своей книге об импрессионизме, в той ее части, которая посвящена коллекции Дюран-Рюэля, отзывается о Сислее в очень уважительных тонах. Однако после этого отношения Сислея с Дюран-Рюэлем, кажется, в самом деле были решительно порваны. Когда в 1899 г., после кончины художника, Дюран-Рюэль вновь выставляет его картины, все они относятся к периоду до 1885 г. Не является ли это следствием отрицательной оценки, данной последнему периоду творчества Сислея?