Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг. - [50]

4 июля. Погода ясная, не жарко. Мы выступили рано, прошли через две деревни, миновали дорогу, идущую на Бэнсиху, и остановились в десяти верстах от Сяосыря, как нам было приказано. Сотни стали биваком на поляне с редкими порослями деревьев около небольшого селения с полуразрушенными фанзами.

В трех верстах позади нас отделялись в обе стороны ущелья, по которым неприятель мог бы выйти нам в тыл; там имелась хорошая стрелковая позиция; там был фураж; остановились мы здесь, потому что было предписано отойти на десять верст от Сяосыря, а там было только семь. Незачем связывать действия начальника отдельного отряда излишними подробностями, но было бы вполне разумно не придерживаться слишком точно исполнения подобных требований, вызванных только заученными формами, как, например, «отступать под натиском противника»; эта формула вошла как шаблон во все штабы и канцелярии и употреблялась без всякого разбора, — нужно ли действительно отступать с боем или скорее присоединиться к своей части, не неся напрасных потерь. Выставлено сторожевое охранение и послан к Сыгоулину разъезд.

Мы расположились под деревьями на пахучей траве. Вестовые развесили мой сетчатый полог между ветвями с густой листвою, и я мог отдыхать в тени не обеспокоенный мухами.

5 июля. Ночь была теплая, но под утро стало прохладно. В передовом охранении в ночь с 4 на 5 июля находилась 1-я сотня. В десять часов утра было получено донесение о появлении по дороге из Сыгоулина конного неприятельского разъезда в двенадцать всадников; предупрежденный, вероятно, местными жителями, о присутствии казаков, он остановился, поджидая следовавших за ним пехотных частей. Через час разъезд опять двинулся вперед, но, встреченный залпом устроенной урядником Брагиным засады, поспешно отступил, потеряв одного человека раненым. В это время подошла 6-я сотня для смены первой; не успела она расставить сторожевые посты, как японцы снова перешли в наступление: две роты пехоты взобрались на сопки и стали подвигаться вперед, стреляя по казакам, которые были вынуждены отступать. Из ущелья показалась голова колонны силою около двух батальонов.

При первых выстрелах на передовых постах отряду было приказано седлать, а когда было получено донесение князя Джандиери о наступлении крупных неприятельских сил, командир полка отвел полк на позиции за деревней Самяпу.

В четыре часа пополудни командир 6-й сотни донес, что неприятель стал биваком и вперед не подвигается.

Я поехал в деревню Санцзядань доложить генералу Любавину о положении дела. От него я получил приказание оставаться до следующего дня на занятой позиции, и если неприятель не перейдет в наступление до того времени, то оставить у Самяпу одну сотню, а отряду вернуться в Сяосырь.

Я вернулся на бивак засветло. Офицеры расположились на горной площадке около леса. Были разложены бурки; Меликов угощал нас горячим ужином, приготовленным Николаем в укрытом месте, откуда наши огни не могли быть замечены неприятелем.

Тонкий серп молодого месяца светил на фоне золотисто-зеленого неба, переходящего к зениту в пурпурно-фиолетовый. Ночь была теплая, тихая и наводила на радостные мысли.

Случайные совпадения укрепили во мне предрассудок — что видеть в первый раз молодой месяц с правой стороны приносило счастье, и — наоборот. Сегодня вечером, лежа на бурке перед сном, я вдруг увидел справа приветливый облик лунного серпа, и меня это порадовало, как счастливое предзнаменование. Настоящее исчезло, чтобы дать место приятным грезам.

6 июля. В половине пятого я был разбужен ружейными залпами; стреляла наша передовая застава по наступавшему неприятелю. Войсковой старшина Трухин подошел ко мне и сказал, что пора вставать. Действительно, бой разгорался. Вестовой принес мне чаю. Солнце начинало пригревать; красиво выглядывал лесок на косогоре с окружавшими его зелеными сопками, но не было больше вчерашнего настроения; вестовые поспешно убирали разбросанное офицерское имущество; казаки уже заняли опушку леса, осмотрев внимательно винтовки и патронные сумки; коноводы отходили в котловину за лесом.

Для боя сотни расположились в следующем порядке: 6-я сотня была в охранении, 5-я сотня заняла левый фланг позиции. На утесе, откуда 1 июля так удачно стреляли Жуков, Каргин и Машуков, расположился барон Корф со взводом 2-й сотни, которая стала правее 5-й в лесу. В другом лесу, отделявшемся от первого открытой площадкой, разместилась 1-я сотня и при ней командующий полком.

Я передал ротмистру Дроздовскому, которому местность не была знакома, что было необходимо занять взводом при офицере вершину сопки справа для предупреждения обхода нашего правого фланга. Он это поручил подъесаулу Черкесову.

Тем временем 6-я сотня под натиском наступавшего противника отошла назад и заняла утес, где находился уже барон Корф. Там распоряжался подполковник Заботкин. В 6-й сотне уже были раненые, и один убитый казак был, к сожалению, оставлен неподобранным.

Густые цепи неприятеля появились на сопках против нашей позиции. 5-я, 2-я и 1-я сотни открыли огонь залпами по команде своих сотенных командиров. Японцы поднялись за кряж и продолжали движение вперед к нашему правому флангу. Я знал, что Черкесов с вершины сопки не допустит обхода; но меня беспокоил наш левый фланг, так как из донесения урядника Матвеева, посланного мною 3 июля для исследования пути влево от Сяосыря, было известно, что через сопки существует дорога, по которой неприятель мог свободно обойти наш левый фланг и выйти к Сяосырю незамеченным.