Дневник театрального чиновника (1966—1970) - [10]
Потом пошла на выставку «Советская Россия» в Манеже. Какое однообразие по тематике (все революционное и военное в основном) и по выполнению. А глаза твоего современника, глядящие с портретов (много семейных портретов), настолько невыразительны, что родится страшная мысль, что интеллигенцию мы извели под корень, и когда она у нас возродится — неизвестно. Полное отсутствие интеллекта, примитивность мыслей и чувств свидетельствуется авторами картин, а они ведь их создавали, надеясь выразить мир современника. Да, наивен Ю. Жуков, который считает, что можно стать интеллигентом, прочитав русскую литературу в лучших образцах. Нет, правы англичане: нужны три колледжа, т. е. три поколения, а во всех картинах не ночевал и один. Говорят, примерно эту мысль о серости современника высказал на коллегии Министерства В. Розов, и Фурцева, как выразился Шумов, «его отлупила по щекам, сняв башмачок», что он порочит целую Российскую республику.
Как хорошо, что я не послала сегодня своего игривого письма Фоменко, когда узнала, что в Ленинграде наводнение. Я ему хотела написать, что такого эффекта не достигал ни один режиссер в мире, и чтобы он ограничился потопом и не выводил за пределы сцены другие события «Мистерии». А у него не ладится, он нервничает, как мне сказал Эйдлин (режиссер, друг Фоменко).
В 10 утра началось совещание у Голдобина — отчет о командировках Злобиной (инспектор по театрам Средней Азии) и Белкина. Ну, Надя, как всегда, плела что-то невразумительное, не могла даже изложить содержание наивных туркменских пьес, вроде такой, как «Революция в гареме». Я хохотала, а потом от тоски ушла с совещания и зашла к Симукову. Он поделился своим тяжелым впечатлением от разговора с Е. Сурковым (внештатный член Репертуарной коллегии), который раскритиковал пьесу Волиной. При мне пришла жена В. Максимова, принесла пьесу (у него заказ), но сказала, что пьеса написана не на тему договора. Как тут быть? Я сразу попросила один экземпляр.
Вернулась в кабинет Голдобина. Отчет Белкина. Впечатления от спектаклей и состояния театров излагал гладко, грамотно, культурно, особенно на фоне Нади. Потом Голдобин заострил вопрос о русской речи в русских театрах союзных республик, призванных пропагандировать русскую культуру. Поговорили и о том, что и в Москве-то русская речь звучит уж не та, далека она от идеала. Разошлись.
Вернулась к себе, стала читать пьесу Максимова. Преступно прожитая жизнь, возвращение в дом к жене, суд детей, которые не знают, что отец в доме, в финале — самоубийство героя. Самобытно, правдиво, немного патологично. Конечно, Максимов очень талантлив[10].
Шумов написал про нас частушку, видимо, навеянную частушкой на Владыкина.
С утра прочитала статью Солоухина в «Молодой гвардии» «Как делать стихи». Умница, талант. А потом решила все же пойти в Малый театр на «Джона Рида». Автор пьесы и режиссер постановки — Е. Симонов. В чтении — графомания чистой воды, ставить которую абсолютно нельзя. Но Шумов заявил (он видел раньше), что вот сила театра — можно смотреть и даже местами интересно, этак, мол, можно и наши докладные ставить, и привел слова одного работника театра: «Мы спасены, и искусство не много пострадало». Потом он интересно рассказывал о сцене «братания» старшего и младшего Симоновых, когда Рубен Николаевич сказал, что вот, мол, дурак послушался всяких-таких и не взял себе эту пьесу в театр, вот настоящий спектакль, а не то что в другом районе города (читай — на Таганке), и прочее и прочее. Ну что ж, и это надо посмотреть, благо в рабочее время. Как я и думала, это не подлежит никакой оценке, это дело уголовное, нужно судить за использование служебного положения. Фальшь такая, что живот мой заболел, а скука такая, что рот чуть не разорвало от зевоты. Слушать же это просто стыдно. Да, поистине «защитники» советской власти наносят ей больше вреда, чем «враги».
Сейчас иду в ВТО на конференцию зрителей, которые выскажутся о том, что бы они хотели видеть в театре. Выступали: член — корреспондент Академии наук Газенко, который говорил о том, как влиять на чувства человека, что человеку необходимо зрелище и удовольствие; старая коммунистка Соловей сетовала на бесцеремонное обращение с образом Ленина, искажение его; лауреат Ленинской премии химик Кремель радовался возвращению своеобразия в театры: театры со своим лицом, что Таганка — это не шаг вперед, а возрождение того, что он видел в прошлом и в лучшем виде, призывал по-современному читать классику; в выступлении рабочего Арефьева с завода Лихачева не было ни одной мысли, которую можно было бы записать, он говорил бойко и через каждое слово упоминал партию и коммунизм; Лабловская, в прошлом прославленный снайпер, а ныне пропагандист истории КПСС, одинаково восторгалась «Твоим дядей Мишей» и «Традиционным сбором» (вот и пойми ее после этого — и фальшивка, и правда воспринимаются одинаково) и очень ратовала за то, чтобы люди себя готовили к посещению театра как внутренне, так и внешне, чтобы в театр все ходили как в святое место.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.