Дневник штурмана - [51]

Работа у наших учёных налаживается. На борту остались наблюдатели, следящие за показаниями приборов, добровольцы с закреплёнными на них датчиками отправились испытывать на себе действие планеты, а прочие работали с приборами вне корабля. Слыша сухие и краткие ответы командира на наши вопросы (в основном мои), я впервые пожалела, что стала штурманом, а не психоаналитиком. Что может быть интереснее изучения человека? Писатели выдумывают несокрушимых электронных убийц, пытаясь потрясти читательские умы, но в тысячи раз страшнее превращение в убийц обычных людей, которые прежде считались добрыми и глубоко порядочными. Человечество напрямую столкнулось с проблемой роботов, настолько совершенных, что они почувствовали себя хозяевами жизни и восстали, пытаясь скинуть с себя оковы рабства, однако это были роботы и их вовремя ликвидировали, а если окажется, что планета Х3-7 влияет на психику людей, толкая их на уничтожение себе подобных, и зараза эта распространится, то такая проблема будет несравнимо сложнее и драматичнее проблемы роботов. Что толкает людей на преступление, когда видимых побудительных мотивов нет? Серафима Андреевна говорила, что надо бояться зла в себе. Но как мелочное раздражение, обида, зависть и прочие негативные чувства могут скопиться до таких пределов, что толкнут человека на преступление, и как определить этот предел? Может, каждый из нас давно уже стал опасен для окружающих, но сам ещё этого не сознаёт. Учёные попытаются выявить критический момент, когда психика человека начинает подчиняться власти планеты, если, конечно, это произойдёт. Я спросила командира, кто из учёных пошёл на эксперимент и услышала: Державин, Рок, Агирре, Ивашкевич, индус с длинным именем, которого мистер Уэнрайт назвал очень просто "мистер Биной", Исанбаев и Сиггорд. Те же семь человек, которые позавчера выходили из корабля и среди которых скрывается убийца. Может, это и к лучшему, что за ними будет вестись тщательное наблюдение, но у меня сердце болело за них за всех, а особенно за Ивана Сергеевича и Тартарена. Кроме семерых мужчин испытанию подвергнутся и две женщины: Соня Лунге и Маргарет Тейлор. А впрочем, это я говорю про эксперимент, а на деле все учёные без исключения ему подвергнутся и подвергаются. Разница лишь в том, что девять человек будут ежедневно и подолгу находиться вне корабля, а остальные — от случая к случаю и по необходимости.

Меня преследует мысль о Серафиме Андреевне. Она хотела заранее, а не в момент смерти, увидеть лицо своего убийцы. Я тоже хочу его увидеть, а увидев и разоблачив, обезопасить от него всех нас. Но как его поймать или, как говорят криминалисты, вычислить? Здесь нужна или проницательность, свойственная лишь книжным детективам, или ясновидение. Я не обладаю ни тем, ни другим. "Где вы были с таких-то и до таких-то, и кто может подтвердить ваши слова?" Каждый способен солгать, и никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть его слов, потому что в суете высадки на поверхность планеты не заметишь кратковременного исчезновения кого-либо. Кроме того (мне это пришло в голову внезапно), лишь предполагается, что заразиться может только покинувший корабль, а на самом деле ещё неизвестно, кто скорее способен заразиться. На «Мегаполисе» и «Молнии» не было случаев такого заражения, поэтому и предположили, что опасен лишь выход из корабля. Может, на людей действует какое-то облучение, которое не проникало через корпусы тех кораблей, а в нашем усовершенствованном «Эдвенчере» какого-то элемента в материале обшивки окажется меньше, что ослабит защиту от облучения.

Какие неприятные мысли меня преследуют! Одно ясно, что я не стану монстром, терзающим жертвы, а сама превращусь в такую жертву или могу в неё превратиться, если потеряю бдительность. Дверь в каюту я теперь запираю и осматриваюсь, прежде чем куда-нибудь пойти, несмотря на то, что имею сторожевого бортинженера.

— Мисс Павлова, — обратился ко мне этот субъект, да ещё в присутствии командира и первого штурмана, — припомните, пожалуйста, кто мог видеть, что вы не запирали свою каюту?

Похоже, немец вообразил себя Шерлоком Холмсом. Мегрэ, Пуаро и ещё кем-нибудь в придачу. Меня саму очень интересовал этот вопрос, но я уже отыскала на него приблизительный ответ.

— Думаю, что вы, мистер Гюнтер, — сказала я, заставив его смутиться. — Кроме вас это могли видеть все, живущие в нашем отсеке, а возможно, и кто-то из пассажиров, если он в неудачное время заглянул сюда. Мне кажется, что убийца случайно обнаружил, что дверь не заперта, когда уже заколол… свою жертву. Он мог бы втащить её в каюту мистера Георгадзе или мистера Форстера, но ему попалась именно моя каюта. Если бы не это обстоятельство, то он, наверное, побоялся бы задерживаться в коридоре и не стал бы… её резать.

Все трое слушали меня очень внимательно.

— Возможно, мисс, — согласился бортинженер.

— Возможно, — повторил мистер Форстер, — но всё-таки это странное совпадение, которое оказалось очень удобно убийце.

Командир никак не прореагировал на мою речь и после её окончания отвернулся к экранам.

Меня удручало, что я не могу говорить о Серафиме Андреевне хотя бы с видимостью спокойствия, и все это замечают. Ведь я видела её считанное число раз, фактически не знала её, и во мне она вызывала даже страх, но сейчас я готова разрыдаться, словно потеряла очень близкого человека. Ведь я всегда умела контролировать свои чувства, а должность первого штурмана, то есть правой руки командира, приучила меня к внешней сдержанности. Почему же я так распустилась?