Дневник штурмана - [52]

Сегодня я даже мельком не видела никого из учёных и не уверена, что буду встречаться с ними впредь. Не знаю, очень ли я хочу этого, но всё-таки интересно было бы изредка видеть людей, изучающих опасные свойства планеты. Может быть, постороннему человеку, не общающемуся с ними ежедневно, бросятся в глаза кое-какие изменения, которые для их товарищей пройдут незамеченными. Я не знаю, как работают их датчики и что они способны выявить, но, по-моему, человеческому глазу тоже многое доступно. Однако новости мне предстоит узнавать от командира, которому будут докладываться все сколько-нибудь важные события и которого учёные будут оповещать о том, как продвигаются их исследования.

Моя работа по новой теории взлётов идёт полным ходом и стала для меня спасением от тяжёлых переживаний. Я могу ошибаться, но, по-моему, мистер Уэнрайт доволен, что у меня есть полезное занятие, благодаря которому я отвлекаюсь от мыслей о вчерашнем убийстве и которое сулит на всё время стоянки хорошую защиту от скуки и, как следствие, от излишнего и потому губительного любопытства. На его месте я тоже радовалась бы, что штурман изобретает новую теорию, а бортинженер изучает новый вид деятельности. Два человека при деле, а для разнообразия несколько часов они проводят у экранов или списывают показания приборов. Не знаю, чем занят мистер Форстер, но уж командиру не приходится беспокоиться, что он будет совать свой высокомерный нос не в своё дело. Об опасности, грозящей первому штурману, я предупреждала мистера Уэнрайта, и он сам должен решить, как его предостеречь. Я уже не знала, хорошо ли сделала, что сказала только об опасности. Не лучше бы было признаться, что Серафима Андреевна напророчила ему смерть? Тогда командир сумел бы убедить его в необходимости соблюдать самую строжайшую осторожность. Как бы моя скрытность не обернулась для мистера Форстера бедой. А о том, что я разделю участь первого штурмана, можно умолчать, чтобы не взваливать на плечи мистера Уэнрайта новой заботы и не заставлять его жалеть о моём участии в экспедиции. Серафима Андреевна сказала так: "Я вижу два лица рядом. Два мёртвых лица". Означает ли это, что нас убьют вместе и наши мёртвые головы будут лежать рядом (хорошо бы не отделённые от тел), или она увидела нас, будущих мертвецов, в рубке и сказала «рядом», относя это слово к тому моменту, как нас увидела? Мне всё-таки кажется, что она имела в виду два трупа рядом. Может, решительный первый штурман попытается придти мне на помощь и сам получит удар в сердце длинным тонким лезвием?

Чем больше я об этом размышляла, тем сомнительнее казалась мне услуга, которую я хотела оказать мистеру Форстеру, утаивая от всех правду, и я решила подождать благоприятного момента и рассказать командиру о будущем первого штурмана. Они знают друг друга много лет, и кому, как не ему, решать, следует ли оставлять мистера Форстера в неведении или предупредить о необходимости соблюдать особую осторожность.

Благоприятным моментом я сочла наш поход в столовую. Ужинали и завтракали мы вместе с бортинженером, а обедать меня вновь пригласил командир. Я шла по коридору и страдала, не решаясь заговорить об этом ужасном пророчестве, но мистер Уэнрайт сам начал разговор.

— Мисс Павлова, — сказал он, — вас что-то мучает. Это связано со смертью мисс Сергеевой? Может, вы поделитесь со мной своими сомнениями?

Нет, не умел этот механизм говорить располагающе. Его голос звучал привычно ровно, мешая проникнуться смыслом его слов, изобличающих тонкую наблюдательность и даже чуткость. Он был и оставался механизмом, заметившим мою тревогу и сделавшим логический вывод, что я что-то скрываю и это что-то может оказаться полезным для него как командира.

— Сэр, как-то она сказала о будущем мистера Форстера. Я не могла ему передать её слова даже тогда, когда её считали сумасшедшей, а тем более — сейчас. Может, не всё, что она напророчила, сбудется, но его надо предупредить, чтобы он был очень осторожен.

— Что же она сказала, мисс?

— Что он умрёт.

— Какими именно словами это было сказано?

— "Я вижу лицо. Мёртвое лицо". Говоря это, она смотрела прямо на него.

— Когда это было, мисс? В рубке?

— Чуть раньше. А когда мы встретились в коридоре, она сказала мистеру Форстеру больше, чем я могла ему перевести, сэр. Она напрямую напророчила ему смерть.

— Что именно она сказала?

— Сейчас… "Я знаю, что ты мёртвый. От тебя исходит холод. Зачем же ты пытаешься принять облик живого? Не скрывай своё лицо, я тебя всё равно узнала!"

Командир оценивающе присматривался ко мне.

— Хорошо, что вы это рассказали. Я уже предупреждал мистера Форстера об опасности и ещё раз предупрежу. Может, вы ещё что-нибудь скрыли, мисс Павлова?

Я мысленно пробежала глазами список из семнадцати позиций. Четвёртый пункт вновь вызвал во мне очень неприятное чувство недоверия к командиру. Тревожно ждать, когда человек скинет маску и что это сулит. Да и книга с белыми блестящими страницами, над которой склонился кто-то, но не человек, и о которой Серафима Андреевна спрашивала у мистера Уэнрайта, меня пугала.

— Вчера я пыталась вспомнить все её высказывания, но вспомнила лишь одно, сэр.