Дневник Кокса - [17]

О, как мало знали мы о буре, разразившейся в наше отсутствие! И как мало мы были подготовлены к жестокой беде, нависшей над нашим Таггериджвильским имением!

Нашим поверенным был Бигс из прославленной конторы «Бигс, Хигс и Болтунигс». По прибытии в Лондон мне сообщили, что он только что отправился за мной в Париж, и мы, не заезжая на Портленд-Плейс, покатили в Таггериджвиль. Подкатив к воротам, мы увидели во дворе целую толпу и мерзкого Таггериджа верхом на лошади, а подле него какого-то обшарпанного человека по имени Скэпгоут, а также его поверенного и многих других.

— Мистер Скэпгоут, — с ухмылкой сказал Таггеридж, вручая ему запечатанный конверт. — Вот вам бумага на аренду. Оставляю вас хозяином и желаю всего хорошего.

— Хозяином чего? — спросила законная владелица Таггериджвиля, высунувшись из окна кареты.

Джемми не переваривала «черномазого Таггериджа», как она его называла, он был для нее хуже всякой отравы. В первую же неделю после нашего переезда на Портленд-Плейс он явился за каким-то серебряным сервизом, якобы его личной собственностью, но Джемми обозвала его «арапом безродным» и выгнала вон. С тех пор у нас с ним велись бесконечные тяжбы, переписка, встречи и объяснения через посредников.

— Хозяином моего имения Таггериджвиль, сударыня, отписанного мне отцом в завещании, о чем вас уведомили три недели тому назад и что вам известно так же хорошо, как и мне.

— Старый Таг не оставлял никакого завещания! — завопила Джемми. — Он умер не для того, чтобы оставлять свое добро всяким арапам, неграм, низкородным вралям-полукровкам! И если он это сделал, так разрази меня…

— Маменька, успокойтесь же! — взмолилась Джемайма Энн.

— Шпарь дальше! — подначивал Таг, который в подобных случаях только и знает что скалить зубы.

— Что это значит, мистер Таггеридж? — воскликнул Хламсброд, единственный из всех нас, кто сохранил присутствие духа. — О каком завещании идет речь?

— О, право, все это чистая формальность, — сказал, подъехав к нам, адвокат. — Ради бога, не беспокойтесь, сударыня. Разрешите моим друзьям Хигсу, Бигсу и Болтунигсу снестись со мной. Удивлен, что никто из них здесь сегодня не присутствует. Вам всего-навсего остается нас выгнать, сударыня. Остальное пойдет заведенным порядком.

— Кто завладел этим имением? — взревела Джемми.

— Мой друг, мистер Скэпгоут, — сказал адвокат. Мистер Скэпгоут осклабился.

— Мистер Скэпгоут! — повторила моя супруга, потрясая кулаком (ибо она у меня женщина с сильным характером) — Если вы не уберетесь отсюда, я велю вас прогнать вилами! Вас и того нищего черномазого ублюдка!

И, подтверждая слово делом, она сунула в руки одному садовнику вилы и подозвала на подмогу второго с граблями. Тем временем юный Таг науськивал на пришельцев собаку, а я кричал «ура» при виде столь справедливой расправы со злодеями.

— Этого будет довольно, не так ли? — с самым невозмутимым спокойствием осведомился мистер Скэпгоут.

— Вполне! — ответил адвокат. — Мистер Таггеридж, между нами и обедом десять миль. Сударыня, ваш покорный слуга! — И вся шайка поскакала прочь.

Ноябрь. Страхование по закону

Мы не имели понятия, что все это означает, пока не получили от Хигса из Лондона очень странную бумагу, которая гласила:

«Мидлсекс. Сэмюел Кокс, ранее проживавший на Портленд-Плене в Вестминстере, в том же графстве, привлекается ответчиком по иску Сэмюела Скэпгоута за то, что оный Кокс ворвался в имение Джона Таггериджа, эсквайра, кое тот сдал в аренду вышеупомянутому Сэмюелу Скэпгоуту, при том, что срок аренды еще не истек, и выгнал его оттуда».

Далее говорилось, что мы якобы «выгнали его силой оружия, а именно шпагами, ножами и дрекольем». Это ли не чудовищная ложь? Мы же только защищали наше кровное! И разве не преступление выгонять нас из наших же законных владений по столь разбойничьему иску?

Не иначе как Хигс, Бигс и Болтунигс были подкуплены, ибо — поверите ли — они посоветовали нам тотчас уступить нашу собственность, потому что найдено завещание и дело мы все равно проиграем. Моя Джемми с презрением отвергла их совет, а сообщение о завещании подняла на смех: она утверждала, что это подделка, гнусная арапская подделка, и по сей день уверена, что история с завещанием, якобы написанным тридцать лет тому назад в Калькутте, оставшимся среди бумаг старого Тага, а впоследствии после розысков, по приказу молодого Таггериджа, найденным и присланным в Англию, скандальнейшая ложь.

Так или иначе — суд состоялся. Стоит ли о нем рассказывать? Что сказать о лорде Главном судье, кроме того, что ему следовало бы стыдиться носить свой парик? Или о мистере……, и мистере……, кои не жалели красноречия для попрания справедливости и бедняков? С нашей стороны выступал не кто иной, как старший адвокат Бинкс, — мне совестно за честь британских юристов, но я вынужден сказать, что и он, похоже, был подкуплен, ибо попросту отказался меня защищать. Веди он себя так же, как мистер Маллиган, его помощник, которому я столь скромным образом желаю выразить признательность, — все могло бы обернуться в нашу пользу.

Знали бы вы, какое впечатление произвела речь мистера Маллигана, когда он, впервые выступая в суде, сказал: