Дневник киллера - [51]

— Шумно здесь, правда? — прокричал я.

— Неплохо играют, — кивнула она.

— Против музыки я ничего не имею.

— Что?

Хоть об стенку головой бейся!

— Я сказал, что ничего не имею против музыки. Здорово играют. — Прошел всего час, а я уже охрип. — Ты их слышала раньше?

Она крикнула в ответ что-то неразборчивое. Ладно, какая разница.

— Кто хочет еще выпить? — Крейг поднялся с места.

— Я! Я! — тут же вскинулась Джеки.

— Мне не надо, — покачала головой Аделаида.

— У меня еще есть. — Я показал на свой бокал.

— Ну ладно, значит, только нам, — кивнул Крейг. — Иан, пошли, поможешь. — Всем было ясно, что он хочет поговорить.

— Ну что, как там у тебя с ней? — спросил он, когда мы с трудом пробились сквозь толпу к стойке.

— Полный блеск. Она меня не слышит, а когда слышит, отшивает.

— М-да. Но все-таки она ничего, правда? Я же говорил, вовсе не уродина.

Крейг был прав, Адель была вполне на уровне. Конечно, не так хороша, как Анджела или Роуз, да и на фоне остальных девиц в баре смотрелась средне. Но что-то все-таки в ней было, и тем тяжелее мне приходилось. Со страшненькой можно вести себя запросто и ни о чем не беспокоиться: пусть думает что угодно — плевать. А красивая девушка — совсем другое дело: хочется непременно понравиться, сразу к ней лейкемию примеряешь.

— Почему у нее нет парня?

— Не знаю. Всегда одна, сколько я ее знаю. Наверное, вообще мужчин не любит.

— Тогда какого хрена я тут делаю?

— А вдруг тебе удастся ее охмурить? Разговори, влей в нее пару коктейлей, может, что и выйдет. Знаешь что? Давай я возьму бутылочку-другую шампанского, если ты заплатишь. Выпьем все вместе — вот она и разогреется.

— Ей завтра на работу.

— Брось, кто об этом думает, когда угощают шампанским? Да, вот что еще, пока не забыл — держи!

— Что это?

— Ее номерок из гардероба. Запомни: когда ведешь куда-нибудь цыпочку, всегда сдавай за нее пальто.

— Зачем?

— Чтобы не могла сбежать или уйти с другим парнем.

Крейг нес бокалы, а я шел сзади с бутылками. Аделаида мельком взглянула на нас и снова уставилась на оркестр.

— Шипучка! — объявил Крейг. — Кто со мной?

— Я! — подняла руку Джеки. — Я всегда с тобой!

Крейг подмигнул мне, и я повернулся к своей даме.

— Шипучки?

— Нет, спасибо.

— Ты правда не хочешь?

— Что?

— Ты точно не хочешь шампанского?

— Нет, не хочу.

Я поставил бутылку на стол и в отчаянии упал на стул.

— Ну же, Адель, выпей хоть немножко! — присоединилась Джеки.

— Мне завтра работать.

— Совсем капельку, подумаешь!

— Нет! Мне еще с книгами разбираться. Тебе-то хорошо, ты можешь хоть до двенадцати гулять, а у меня этот проклятый урок с утра!

— В самом деле? — заинтересовался я. — О чем?

— Что?

О господи, сделай так, чтобы она меня услышала!

— Я спросил, на какую тему урок?

Аделаида пристально посмотрела на меня. Я уже готов был услышать «обет безбрачия», но оказалось, что речь пойдет всего-навсего о смерти домашних животных.

— Хорошая тема. У тебя кто-нибудь умирал?

— А у кого нет? — усмехнулась она.

— К нам сегодня приходил некропедозоофил… — начал Крейг. Джеки так и покатилась со смеху.

Я поймал хмурый взгляд Аделаиды и на мгновение почувствовал, что у нас все-таки есть что-то общее.

— …дохлых маленьких зверушек он с собою приносил. Ну что, кому шампанского?

Немного погодя Крейг и Джеки пошли танцевать, оставив меня наедине с Аделаидой. Я пытался завести разговор и так и эдак, спрашивал, кто ее родители, есть ли братья и сестры, любит ли она «Мистера Бина», бывала ли в Аквариуме. Наконец темы иссякли. Я взглянул на танцующих: Крейг и Джеки уже целовались. Аделаида посмотрела туда же и скривилась.

Что я делаю не так? Разве я мало стараюсь? Даже побрился и надел свой новый черный костюм! И держусь как только могу дружелюбно. Так в чем же дело, черт побери?

Что во мне не так?

Ну ладно, допустим, я ей не нравлюсь — так никто ведь не заставляет ее прыгать ко мне в постель! Почему она не может хотя бы вести себя приветливо? Существует же на свете такая вещь, как вежливость. Сказать ей? Дать понять, что я о ней думаю? Пусть у нее тоже подпортится настроение.

Гадина! Сволочь! Дура неотесанная!

Я хотел зайти с другой стороны, но тут Аделаида встала и исчезла в направлении туалета. Расслабив мышцы лица, сведенные в улыбке, я взял бокал с шампанским. Затем поставил обратно. Посмотрел на часы — ровно десять. И решил, что уйду, как только Аделаида вернется. Все равно сегодня ничего не получится. Поговорили, и то ладно. Надо смотреть правде в глаза: эту женщину я не заинтересовал. И очень жаль, потому что ощутил к ней симпатию — сразу, как только увидел. Она показалась мне привлекательной и в то же время скромной. А теперь все пошло к черту.

Хватит с меня. Я не собираюсь сидеть здесь весь вечер и вытягивать из нее слова клещами. Глупо надеяться, что она вдруг передумает. Пусть она симпатичная, пусть какая угодно — у меня есть и другие дела. Не хочу больше унижаться, нечего ей самоутверждаться за мой счет! Пожалуй, не стоит даже ждать, пока она сядет. Как только появится, брошу ей номерок и уйду. Нет, не так! Я буду изысканно вежлив: скажу, что вечер был чрезвычайно приятным, но меня ждут срочные дела. А потом уйду. Не стоит давать ей возможность оправдать свое поведение — пусть проснется завтра и поймет, что вела себя как последняя сука. Может быть, даже захочет снова встретиться и что-то исправить, но не тут-то было! Пошлю ее подальше. «Убирайся к черту, — скажу, — ты сама все испортила, а теперь поздно!» Хотя, пожалуй, если я увижу, что она на самом деле раскаивается, то прощу. Не сразу, конечно, — пусть сначала осознает, какая она зараза. А потом все-таки прощу, чтобы не считала меня мелочным. Наверное, у нее было много неудач с парнями, но я-то ведь совсем другой, и она это поймет. Надо показать ей, что я не такой, как Крейг и все остальные. Я буду заботиться о ней, буду думать о ее интересах. Всегда поддержу в беде. Ей никогда больше не придется работать. Шампанское — каждый день, если захочет. Со мной она никогда не будет одинокой, я дам ей счастье!