— Чего? — спрашивает Олли, черт знает в который раз направляя свет фонаря прямо мне в лицо.
— Надо взять инструкцию.
— Какую еще инструкцию?
— По эксплуатации видака.
Олли дважды обводит комнату фонарным лучом, а я вожусь с кабелями, отсоединяя их от задней стенки видеомагнитофона. Свет опять устремляется мне прямо в лицо.
— Зачем нам инструкция?
— Электрик сказал обязательно взять все руководства.
— А где они?
Классный вопрос. Можно подумать, мне об этом известно больше, чем ему. Но Олли всегда такой — мастер спросить какую-нибудь чушь. От него можно услышать все что угодно. В какой бы дом мы с ним ни забрались, он непременно начинает доставать меня вопросами типа «где тут сортир?» или «а долго мы тут пробудем?». Однажды, когда я выяснил, что мы вломились в дом студента-медика, и сказал об этом Олли, он тут же осведомился, какая у студента группа крови. На подобный бред я много лет отвечаю неизменным: «Откуда мне знать, черт возьми!» По-моему, любой нормальный человек на месте Олли давно уже понял бы, что́ я под этим подразумеваю.
— Откуда мне знать, черт возьми! Ведь это не мой дом, я здесь не живу! Загляни вон в те ящики наверху!
Олли заглядывает в ящики, а я протискиваю руку дальше с намерением выдернуть последний кабель. Потом вытаскиваю видак с полки и несу к задней двери — через нее мы и проникли в этот дом, — к остальным приготовленным вещам. Огромному телеку, ноутбуку, микроволновке, миниатюрному музыкальному центру, автоответчику, видеокамере, кожаному пиджаку, бутылке, на три четверти заполненной скотчем (для личного потребления позднее), и набору замечательных клюшек для гольфа.
Некоторые взломщики выносят из домов и мебель, но я в подобные игры не играю. Слишком много с мебелью мороки. Моя специализация — бытовая техника; места она занимает мало, а сто́ит прилично. В этом смысле выгоднее, конечно, драгоценности, но в действительности их существует не так много. Образ героя рекламных роликов «Милк-Трей», карабкающегося по водосточной трубе, чтобы украсть диадему леди Фэншоу, — не что иное, как продукт телевизионной индустрии, так сказать, романтический взгляд на грабительство. Однако если бы Раффлс забрался в этот дом, то, уверяю вас, он тоже предпочел бы аппаратуру всему остальному.
— Ты про это говорил? — спрашивает Олли, показывая мне инструкцию с надписью, отпечатанной крупными буквами на обложке: «Правила пользования вашим новым видеомагнитофоном».
— Да, про это.
— Возьми.
Он протягивает мне инструкцию.
— Положи себе в карман.
— В мой карман она не поместится.
Еще одна из характерных особенностей Олли — он вечно набивает карманы разной дрянью. Буквально минут через десять после того как мы приходим в какой-нибудь из домов, у него в брюках уже припрятано полтонны хлама, за который потом не получишь и пенни. Калькуляторы, ручки, дешевые электронные часы и все, что блестит и привлекает его внимание.
Как-то раз ему на глаза попалась большая бутыль с медяками — одно- и двухпенсовыми монетами. Эта старая ворона пересыпала их все, чуть больше девятнадцати фунтов, себе в карманы, а некоторое время спустя, в спешке сматываясь, едва перебралась через забор. Сукин сын!
— А что у тебя в кармане? — спрашиваю я.
— Шахматы.
— Шахматы?
— Да, замечательно вырезанные фигурки и складная доска. Я увидел их на кофейном столике в соседней комнате.
— Ты ведь ни черта не смыслишь в шахматах, — говорю я, сознавая, что перегибаю палку.
Если честно, я понятия не имею, умеет ли Олли играть в шахматы. Об этом у нас с ним никогда не заходила речь. Не исключено, что он действительно ни хрена в них не смыслит, как тот придурочный очкарик, который вечно всем проигрывает, а может, наоборот, не уступает в мастерстве самому Гарри Каспарову.
— Я знаю о них достаточно для того, чтобы загореться желанием приобрести эти штуковины. У меня вообще нет шахмат.
— Тебя хлебом не корми, дай стянуть какое-нибудь старое дерьмо. Может, для разнообразия попытаешься на некоторое время стать профессионалом?
— Думаешь, я не видел, как несколько минут назад ты запихивал себе в карман те диски? Кто, черт возьми, сказал, что ты имеешь право указывать, что мне можно, а что нельзя здесь брать? Не твое собачье дело! Считаешь себя боссом? А с какой это стати?
Отлично сказал, наверняка подумал он.
— Давай сюда, — говорю я, сдаваясь, и засовываю инструкцию себе за пазуху.
Мы с Олли редко ругаемся. Если бы вы увидели нас в кабаке… или… или же в любом другом месте, где мы бываем вдвоем, то определенно решили бы, что еще не встречали более дружных, чем я и он, парней. Просто во время работы, ну, вы понимаете, о чем я, мы оба постоянно пребываем в сильном напряжении. Меня все время преследует такое чувство, что мой напарник работает плохо, слишком часто отвлекается на разную ерунду, а при возникновении опасности, не задумываясь, бросит меня на растерзание копам. Уверен, и Олли ощущает то же самое, только я во время работы никогда не занимаюсь разными глупостями — в этом плане ему жаловаться не на что.
— По-моему, того, что мы выбрали, вполне достаточно, — говорю я. — Пора сваливать.
