Дневник интриганки - [26]

– А ты знал, что Теф начиная с пятого класса каждый год побеждала в беге в мешках? – с гордостью поведала Таня. – У нас в городе часто на площади устраивают гулянья и соревнования.

– Нет, она мне не рассказывала. – Данила засмеялся, посмотрев на меня. – Хотел бы я посмотреть на тебя в мешке!

Я лишь вздохнула. Таня тут же вспомнила еще о какой-то моей нелепой победе.

Мне казалось, что все эти новости из города, о котором он никогда не слышал, и сведения обо мне из детства ему совершенно не интересны. Я даже попыталась намекнуть Тане:

– Танюш, да здесь этим никого не удивишь.

Но Таня обиженно воскликнула:

– Да что с тобой, Теф! Это же было. Почему не рассказать! Если бы ты больше рассказывала о себе, то в школе к тебе бы по-другому относились, правда, Даня?

Он пожал плечами. А я чуть не рассмеялась, представив, как захожу в класс и сообщаю Кире и остальным, что я пятикратная победительница бега в мешках. Представляю, что бы они мне на это сказали. Представляю, какой оглушительный хохот бы стоял. Тут не как дома, здесь все по-другому, только разве Тане понять? Она думает, как недавно думала я, достаточно быть милой, приветливой, искренней, и люди обязательно рассмотрят тебя под старым пальто, ободранными ботинками и с немодной прической. Никому не будет дела до твоей внешности, твоих лишних килограммов и прочего. Но правда в том, что это ложь. Всем есть дело до всего на свете и до чего им дела быть не должно. Люди противно устроены!

Прощаясь у парадной, я тихонько спросила у Дани, как ему Таня. Он сказал, что она славная и забавная.

Боюсь, он и меня видел такой – забавной. Я была чем-то новеньким и свежим для пресытившегося столичного мальчика. Но свои мысли я ничем не выдала. Данила склонился к моему уху и сказал:

– Мне жаль, что мы не одни.

– Почему? – так же тихо спросила я.

– Придется отложить наш первый поцелуй.

Значит, ему хотелось меня поцеловать. От этого известия сердце взволнованно трепыхнулось.

Мой взгляд сам собой остановился на его губах. «Его поцелуй – вкуса победы, сладкий и головокружительный», – вспоминалось мне. Я ощутила, как краска горячей волной заливает щеки.

– Увидимся, – шепнула я и сбежала.

Позже мы с Таней сидели на диване, пили горячий чай с пирожными, которые купил Андрей, и никак не могли наболтаться. Ей понравился мой отец, она сказала, что за такого папашку отдала бы левую почку. Думаю, это шутка все-таки. Почку за Андрея? Она его плохо знала. Конечно, Таниной семье было тяжело, одна мать тянула четверых детей. Мама Тани работала бухгалтером в небольшом строительном магазине. Отец Тани ушел от них пять лет назад, кажется, нашел себе другую женщину.

Таня и ее братья не мечтали об институтах, они уже сейчас думали, как подзаработать денег и помочь матери. Подруга рассказала, что устроилась расклейщицей объявлений.

Когда она говорила, с присущим ей энтузиазмом, о своей новой работе, внутри я сгорала от стыда. Я здесь ела в ресторанах, витала в облаках и мечтах о парне, при этом ни в чем не нуждаясь. Конечно, меня изводили в школе, но по сравнению с житейскими проблемами подруги мои школьные неурядицы вдруг показались сущим пустяком.

А потому в наших разговорах расписывать и смаковать каждый эпизод моей школьной жизни я не стала.

Каникулы в компании лучшей подруги пролетели мгновенно. Мы посетили дворцы, соборы, музеи, побывали в разных аквапарках, Данила свозил нас на картинг, где мы погоняли на машинках. Мы виделись с ним почти каждый день, но с нами всегда была Таня, а потому мы вели себя просто как друзья. Откровенно говоря, я побаивалась того момента, когда подружки рядом не окажется и он попытается меня поцеловать. Для него в том не было ничего сокровенного и необыкновенного, а для меня как-никак – первый поцелуй. Поцелуйчики в щечку в первом классе за сиренью возле пруда не считались.

Таня меня успокаивала, говорила, что нет ничего дурного в том, что в свои пятнадцать я нецелованная. И я раньше так думала, но здесь – в моей новой школе, этом рассаднике страстей и понтов, – наверняка меня бы посчитали каким-то чудовищем, нецелованным чудовищем, достойным Кунсткамеры.

И мне очень был нужен взгляд со стороны. Не взгляд моей наивной подруги, а взгляд того, кто размышлял примерно как мои одноклассники. Мне нужен был совет соседа из дома напротив. Но парень меня игнорировал. Я это поняла, когда увидела в его комнате горящий свет и светящийся значок «О-н-л-а-й-н» в Сети. Мой друг по переписке, похоже, обиделся. Я не гордая, так и спросила: «Ты в обиде на меня?» Но и на это сообщение он не подумал ответить. Тогда я рассердилась и решила больше ему не писать.

Конечно, оставался еще Андрей, но с ним тему поцелуев я поднять постеснялась. Отец баловал нас с Таней всякими вкусностями: пиццы, мороженое, шоколад, торты и пирожные.

И если Таня ела все это как ни в чем не бывало, я заметила, что ограничиваю себя. Это заметила не только я, но и Андрей, немедленно подколовший про диету, и это заметила Таня, возмущенно заявившая:

«Ты не пластилин, не позволяй людям лепить из тебя подобие кем-то придуманных идеалов».

После этих слов я съела на один кусок больше пирога, чем планировала. Не знаю, хорошо это или нет, но на какую-то капельку Таня заставила меня заново полюбить себя. Подруга вселила в меня уверенность. И я вдруг посмотрела на многое иначе. Если я такая толстая и страшная неудачница, почему Данила – этот красивый и любимый Кирой мальчик – хочет встречаться со мной? Не с кем-то, а со мной!