Дневник интриганки - [25]

Как бы там ни было, отсутствие ответа от моего товарища по переписке меня расстроило. Внутри шевельнулось непонятное беспокойство, но я прогнала его и потому не распознала природу этого беспокойства.

Перед сном я не удержалась и все-таки открыла злосчастный ароматный дневник.

Глава 8 Торт с поцелуями

Мы держали наши отношения в тайне. Принимая приглашения Б. сходить куда-нибудь, я знала, Л. присоединится к нам. Знала, что наши пальцы будут переплетаться, когда Б. отвлечется, знала, что мы будем торопливо целоваться за его спиной и прятать наши счастливые улыбки. Тайна, опасность, страх быть пойманными – все это заставляло ощущать любовь острее. Безумный и запретный водоворот поглощал нас, затягивал.

Тем временем Б. с каждой встречей мрачнел, как будто что-то подозревал. На пути к Л. я никогда не ставила целью стать кем-то важным для его брата, но такой оказалась цена за переход через мост. Его чувства были паролем от сердца Л. И я безжалостно этим паролем воспользовалась.

Выпал первый снег. Мы стояли с Л. на Дворцовой площади и смотрели на лошадей, катающих на карете туристов.

– Если бы ты была королевой или царицей, каким бы был твой первый указ? – спросил меня Л.

– Я бы повелела тебе любить меня до конца моей жизни.

– Почему твоей? – рассмеялся он. – Ты моложе, ты королева, вряд ли твоему простому подданному удалось бы тебя пережить.

– Кто знает, что каждому из нас уготовлено? Долгий полет или быстрое падение…

– Ну а каким бы был второй указ?

– Второй? Я бы повелела убить меня, если с тобой что-нибудь случится.

– Почему?

– Потому что я жить без тебя не хочу.

Он перестал улыбаться и серьезно посмотрел на меня.

– Глупый разговор! Если ты хотела сказать этим, что любишь меня… – Он умолк. На его непокрытую голову падали снежинки и застревали в плену волос.

Моя рука непроизвольно коснулась завитка на его виске, высвободив маленькую белую звездочку – прекрасную в своей холодной безучастности.

Если бы и я, как эта равнодушная снежинка, могла вот так легко освободиться от сжигающей меня безумной любви, став холодной и неприступной. Но хочу ли я свободы? Или для меня нет ничего драгоценнее этого плена?

Я поцеловала Л. Его губы были холодны, а руки не обняли меня, как прежде. С таким же успехом я могла бы целовать статую в Зимнем дворце.

Это был первый и последний раз, когда мы говорили о наших чувствах.

Возможно, я поспешила открыться ему. А может, каким бы ни был мой первый, второй и третий указ в роли королевы, кровавого исхода это бы все равно не изменило.

Из аэропорта Андрей отвез нас с Таней в торговый центр, где оставил, забрав вещи моей подруги в квартиру.

Таня ходила по центру со светящимися от восторга глазами, подскакивая к каждой витрине и бурно выражая свое восхищение. Она не уставала повторять:

– Как же тут здорово! У нас совсем не так!

Меня ее слова каждый раз немного задевали, но я молчала, не мешая подружке наслаждаться. Как знать, каким бы я нашла Петербург, если бы не была закинута сюда волей судьбы и вынуждена остаться. Наверняка в глазах туристов, которые в любой момент могут уехать домой, северный город прекрасен.

Наблюдая за подругой – кареглазой девушкой с колоском, худенькой, одетой в ботиночки, доставшиеся от мамы, и клетчатое пальто, купленное на распродаже, – я вдруг увидела себя глазами моих одноклассниц. И зрелище это оставило на душе неприятный осадок. Когда я успела так измениться, что смотрю на мою лучшую подругу свысока и подмечаю за ней шумность, глупую восторженность и аляповатость с тем же цинизмом, с каким встретили меня в этом городе? От собственных мыслей мне было противно.

И когда Таня перестала бегать от витрины к витрине, я поймала ее и крепко обняла, прошептав:

– Я так по тебе соскучилась.

Мне хотелось плакать. Я соскучилась по дому и по себе прежней – беззаботной, не знавшей, что я хуже других, толстая и чем-то обделенная. В той моей жизни все было проще и понятнее. И больше всего меня пугало, что новая моя жизнь поглощала меня, изменяла и словно полировала, затем слой за слоем наносила позолоту.

Все утро я проверяла телефон и в аэропорту, а потом и в торговом центре пыталась найти точки с бесплатным вай-фаем, чтобы посмотреть, не ответил ли мне Лис.

Но ни в аэропорту, ни в торговом центре я сообщения от него не получила. Мне не хватало его и очень хотелось разделить мою радость от приезда подруги с ним. Откинув неловкость, я написала ему:

«Привет! Ко мне приехала подруга, помнишь, я рассказала тебе о ней?! Как думаешь, могли бы мы все вместе сходить в ближайшее кафе? Может, тебе уже сняли гипс? А если нет, я помогу тебе, обопрешься на меня, чтобы дойти до кафе! Жду ответа!»

Но ответа все не было. Днем, пока мы сидели в кинотеатре, мне позвонил Данила и пообещал присоединиться к нам с Таней вечером.

Мы встретились у Спаса на Крови и после краткого знакомства пошли прогуляться в Летний сад.

Таня любознательно расспрашивала Данилу о том о сем, и мне от ее некоторой назойливости было неловко. А еще мне было стыдно за эту самую неловкость. Мысли, что я веду себя так, словно чем-то лучше Тани, меня напрягали.

А Таня с Данилой тем временем совершенно спокойно общались.