Дневник Гуантанамо - [88]

Арабо-американская вечеринка закончилась, и арабы в очередной раз передали меня американской команде. Они вытащили меня из катера и швырнули, я бы сказал, в тот же грузовик, что и утром. Очевидно, мы ехали по очень грязной дороге.

— Не двигайся! — сказал Мистер Икс, но я уже не мог разобрать слов.

Не думаю, что в этот момент меня кто-то бил, но я был без сознания. Когда грузовик остановился, Мистер Икс и его сильный помощник вынесли меня и протащили по какой-то лестнице. Я почувствовал прохладный воздух камеры, и, бум, они бросили меня лицом на металлический пол моего нового дома.

— Не двигайся, я же говорил тебе не шутить со мной, ублюдок! — сказал Мистер Икс, его голос затихал.

Очевидно было, что он устал. Сразу после этого он ушел, пообещав вернуться с новыми пытками. То же самое сделала и арабская команда.

Вскоре после моего прибытия я почувствовал, что кто-то снимает с меня мешок, затычки и защитные очки. Это одновременно было больно и приносило облегчение. Больно, потому что они разрывали мне кожу, оставляя шрамы, а приятно, потому что теперь я наконец-то мог нормально дышать и голову больше ничего не сдавливало. Когда с меня сняли очки, я увидел мужчину в маске, который, казалось, был и врачом, и членом пыточной команды. На нем была военная униформа, но я не смог разглядеть его звания. Судя по тому, как он разговаривал, ему было немного за 30. Я понял, что это был доктор, но какого черта он скрывал лицо за маской, и почему он из армии США, если за оказание медицинской помощи заключенным отвечают Военно-морские силы?

— Если пошевелишься, тебе не поздоровится!

Интересно, как я вообще мог пошевелиться и чем я мог навредить? Я был закован, и каждая частичка моего тела болела. Это не доктор, а убийца!

Молодой парень осмотрел меня и понял, что ему понадобится больше лекарств. Он ушел и вскоре вернулся с медицинским снаряжением. Я быстро посмотрел на его часы. Было 1:30 ночи, а это означало, что прошло восемь часов с момента моего похищения из лагеря «Дельта». Доктор начал смывать кровь с моего лица. После этого с помощью охранников он положил меня на матрас, кроме которого в камере ничего не было.

— Не двигайся, — сказал охранник, стоящий надо мной.

Доктор обмотал мою грудь и ребра эластичными лентами. Затем они помогли мне сесть.

— Если попытаешься укусить меня, я сделаю тебе очень больно! — сказал доктор, давая мне кучу разных таблеток.

Я не отвечал. Они обращались со мной как с каким-то предметом. Через некоторое время они сняли цепи, и потом один из охранников кинул мне в камеру маленькое тонкое потрепанное одеяло. Кроме этого, в камере у меня ничего не было. Ни мыла, ни зубной щетки, ни коврика, ни Корана — ничего.

Я пытался поспать, но просто обманывал себя. Понадобилось какое-то время, чтобы лекарства подействовали. Затем я отключился и проснулся только тогда, когда один из охранников разбудил меня, ударив по двери камеры ногой.

— Вставай, кусок дерьма!

Доктор в очередной раз дал мне кучу лекарств и осмотрел мои ребра.

— С ублюдком я закончил, — сказал он, повернувшись ко мне спиной и направившись к выходу.

Я был так шокирован, что доктор ведет себя вот так, потому что 50 процентов лечения заключаются в психологии. Я подумал: «Это зловещее место, если единственное мое успокоение — это этот доктор-сволочь»[108].

Вскоре я отключился. Если честно, мне особо нечего сказать о следующих нескольких неделях, потому что мое сознание было не в самом лучшем состоянии. Все время я лежал в кровати и не мог понять, где нахожусь. Я пытался найти киблу, направление к Мекке, но никаких зацепок не было.

VI Гуантанамо Сентябрь 2003 — Декабрь 2003

Впервые в секретном месте. Мой диалог со следователями, и как я нашел способ утолить их жажду. Цепная реакция признаний. Добро приходит постепенно. Большое признание. Поворотный момент.

В лагере «Дельта» кибла обозначалась стрелкой в каждой камере. Даже призыв к молитве там звучал пять раз в день[109]. США постоянно повторяли, что эта война — не против исламской религии, что вполне разумно, потому как бороться с такой большой религией, как ислам, стратегически невозможно. У себя в лагере «Дельта» они пытались показать всему миру, как следует соблюдать религиозные права заключенных.

Но в секретных лагерях война с исламской религией была более чем очевидной. Дело не только в том, что не было указано направление к Мекке, но и в том, что молитвы были запрещены. Читать Коран было запрещено. Иметь Коран при себе было запрещено. Поститься было запрещено. Любые исламские ритуалы были строго запрещены. И это не какие-то слухи, я говорю о том, что происходило лично со мной. Не думаю, что среднестатистический американец платит налоги, чтобы поддерживать войну с исламом, но я действительно думаю, что в правительстве есть люди, которым очень не угодил ислам.

Первые несколько недель после моей «Вечеринки в честь дня рождения» я не имел ни малейшего представления, который час. Я не знал, день сейчас или ночь. Я мог только молиться про себя, лежа, потому что не мог стоять ни прямо, ни согнувшись. Очнувшись от летаргического сна, я все же попытался различить день и ночь. Это оказалось легко. Я смотрел в слив туалета, и, если водосток был ярко или приглушенно освещен, для меня это был день. Мне удалось втайне от охраны помолиться, но сержант Большой Босс раскрыл меня.