Дневник Гуантанамо - [89]
— Он молится! — закричал Большой Босс и позвал коллегу. — Ну же!
Они надели свои маски.
— Хватит молиться!
Я не помню, в каком положении закончил молитву и закончил ли я ее вообще. В качестве наказания сержант Большой Босс запретил мне пользоваться уборной какое-то время.
Как только наблюдающий доктор сообщил, что моя боль прошла, наступило время бить меня, пока раны не зажили окончательно, согласно поговорке «куй железо, пока горячо». Услышав какую-то суматоху за дверью и узнав голоса «капитана Коллинза» и его коллеги из Египта, я вспотел, голова закружилась, и я не мог стоять на ногах[110]. Сердце колотилось так сильно, что я думал, что оно вылетит через рот. Слышались нечеткие разговоры между «капитаном Коллинзом» и охранниками.
— Ми-истер Ко-олли-инз, позво-ольте мне-е увиидеться с ни-им, — протяжно сказал египтянин на английском «капитану Коллинзу». — Если бы только ми-истер Ко-олли-инз позволил мне войти и немного поговорить с тобой, — сказал египтянин на арабском, обращаясь ко мне.
— Отойди, я должен встретиться с ним один, — сказал «капитан Коллинз».
Меня трясло, пока я слушал споры американцев и египтян о том, кто будет допрашивать меня. Мне казалось, что меня, живого и беспомощного, готовят к вскрытию.
— Ты будешь сотрудничать независимо от того, согласен ты на это или нет. Ты можешь выбрать: цивилизованно, как я предпочитаю, или по-другому, — сказал «капитан Коллинз», когда охранники вытащили меня из камеры. Фоном звучал лай египтянина и его угрозы, он обещал мне самую болезненную расправу.
— Я сотрудничаю, — сказал я очень тихим голосом.
Прошло много времени с тех пор, как я разговаривал в последний раз, и мой рот уже отвык. Мышцы сильно болели. Я был невероятно напуган. Охранник в маске для Хэллоуина, Большой Босс, буквально преследовал меня, он ходил вокруг и был готов нанести удар быстрее, чем я моргну.
— Нет, хватит отрицать. Нас не интересуют твои отпирательства. Не шути со мной, — сказал «капитан Коллинз».
— Я ничего не отрицаю.
— Я назначу нескольких следователей для твоего допроса. Кого-то из них ты знаешь, кого-то нет.
— Хорошо, — сказал я.
Разговор закончился. «Капитан Коллинз» приказал охранникам вернуть меня в камеру и ушел.
Затем произошло «чудо»: сержант Шэлли добрался до моего «далекого-далекого секретного места».
— От тебя так много неприятностей, ну, в Париже было не так плохо, но в Мавритании погода была ужасной. Я сидел за соседним столиком с Каримом Мехди, и, когда я спросил его: «Кто завербовал тебя для „Аль-Каиды“?», он назвал твое имя. То же самое с Кристианом Ганцарски. Они оба сейчас работают с нами. Ты знаешь, ты часть организации, которую свободный мир хочет стереть с лица земли, — сказал сержант Шэлли.
Я внимательно слушал и не мог понять. Свободный мир? В тот момент я думал: «Я что, правда должен слушать всю эту чушь?» Вместе с сержантом Шэлли была та женщина-сержант, которую штаб-сержант Мэри привела с собой два месяца назад, чтобы та домогалась до меня.
— Знаешь, в тюрьме кто первый заговорит, выигрывает. Ты проиграл, а Карим Мехди выиграл. Он все рассказал про тебя, — сказала женщина-сержант. — Хорошая новость в том, что нам не нужно пачкать о тебя руки, вместо нас этим займутся израильтяне и египтяне, — продолжила она. Все это время она сексуально провоцировала меня, трогая за все части тела. Я молчал и не оказывал никакого сопротивления. Я сидел там как камень[111].
— Почему он так сильно трясется? — спросила женщина-сержант.
— Я не знаю, — ответил сержант Шэлли.
— Его руки безумно потеют!
— Если бы я был на его месте, со мной происходило бы то же самое, — сказал сержант Шэлли. — Думаешь, это место как лагерь «Дельта», где ты справлялся с каждой нашей попыткой сломать тебя? Здесь тебе не выжить, если продолжишь играть с нами, — сказал он.
— О чем вы говорите? — поинтересовался я.
— О твоей поездке в Словению. Ты рассказал мне про нее только потому, что знал, что я знаю о ней. Итак, ты будешь сотрудничать с нами? — спросил он.
— Я и так сотрудничал, — сказал я.
— Нет, не сотрудничал, и угадай что? Я напишу в отчете, что ты полон дерьма, и другие ребята позаботятся о тебе. Египтянин очень интересуется тобой!
Тем временем женщина-сержант перестала домогаться до меня, так как я не проявлял сопротивления.
— Что с ним не так? — поинтересовалась она в очередной раз.
— Я не знаю. Может, здесь он слишком расслаблен? Возможно, нам стоит немного лишить его сна, — сказал сержант Шэлли.
Он попросил сержанта охраны отойти в сторону, чтобы поговорить, и прошептал что-то, что, как мне показалось, имело отношение к моей следующей пытке. Каждый раз, когда он отводил кого-то в сторону для разговора, я знал, что для меня это ничем хорошим не обернется. Я никогда в жизни не видел такого неэмоционального человека, как он. Он говорил о том, чтобы лишить меня сна, не меняя интонации и выражения лица. Я имею в виду, что независимо от религии или расы мы, люди, всегда проявляем хоть какое-то сочувствие к страдающим людям. Лично я не могу не расплакаться, когда читаю грустную историю или смотрю печальный фильм. Я могу спокойно признать это. Кто-то может сказать, что я слабый. Ну что ж, пусть будет так!
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.
Он был палачом, был жнецом, он был другом и он любимым. Он Представитель смерти среди живых, он палач…. Он пал на войне, пал во власть своей покровительницы в ожидании найти покой. Но у Смерти иные планы на своего служителя, темные силы собираются вновь. Восстав из мертвых, Палач светлого города, закаленный самой Костлявой, готов вершить судьбы и забрать утраченные десятилетия в забвенье. Но ждут ли его друзья в новой жизни? Ждет ли его любимая, живы ли его близкие? И ждут ли они его вообще, спустя эти годы?..
Он – палач. Человек без чести и совести. Он – «темный жнец», отреченный от церкви. Он – друг светлого монаха и отличный повар, человек Короны и ее представитель перед Смертью, страх горожан и друг говорящего с духами. Он – враг светлого бога. И он чужд этому миру. Он – палач, проснувшийся без памяти, потерявший свое имя и свое прошлое, получивший только метку с Темной стороны и свое оружие. Его путь неведом ему, но ему помогает сама смерть в его нелегком пути. Его друзья – ведьмы, убийцы, монах и ворон. И он знает, что никто не отнимет у него права на счастье и будущее.
Последнее расследование Сэма Уоррена — первого детектива Тёмной Стороны.
Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов — а заодно и проверить себя на впечатлительность.Петербург, наши дни.