Дневник. 1923–1925 - [120]

6 ноября, пятница

Выпив кофе у bistro на углу St-Germain и Bellechasse, поехал в «лавку». Письмо от Мифа компрометантное — а В[ладимир] О[сипович] его нечаянно распечатал и, верно, из любопытства прочел. С коробкой поехал к Добычиной — не застал ее.

Обратно в лавку[2916]. Г[енриетта] и В[ладимир] О[сипович] пригласили меня завтракать. Когда В[ладимир] О[сипович] ушел, я стал уговаривать Г[енриет]ту не жить вместе с матерью.

К 3-м к доктору, ждал больше часа. Кончил там пьесу Pirandello «Les figues de Sicile»[2917]. От доктора, запломб[ировавшего] мне передний зуб, в лавку: там ждала меня Роза Берл[ин]. Была еще противная жена Гречанинова[2918]. С Розой и Генр[иеттой] в boîte’у[2919] Ефремовой «La fonda»[2920]. Она встретила нас рассеянно, расстроенная и сейчас же уехала к адвокату. Пустыня — человек 5, — дорогой и невкусный чай (50 фр[анков]). Танцевали 2–3 пары. Danseur’ы[2921] русские. Оттуда опять в лавку и опять к ним ужинать.

Потом с Г[енриеттой] и Катей в T[héâtre] des Champs-Élysées смотреть негритянускую оперетту. «Une revue nègre»[2922], муз[ыка] Spencer Williams[2923] и других. Забавна главная — Josephine Baker[2924], — в особ[енности] в послед[ней] картине, где она почти голая в перьях изображает dance du con et du cul[2925]. Хороший танцовщик, тоже негр. В общ[ем] нелепо, шумно, и jazz-band действует утомительно. В 1-й части программы жонглеры и diseur’ы[2926]; неплохой Gabaroche (спел одну изум[ительно] крас[ивую] старинную песню) и Damia, сиплая и неталантливая певица, — chansons cruelles[2927]. С нами был Каминский. После спект[акля] пили кофе у bistro. Потом я их, Г[енриетту] и Катю, свез домой. Не сразу заснул — чувствовал сердце.

7 ноября, субб[ота]

После bistro, где я написал Мифу, отослал carte pneumatique[2928] Валечке — просил отложить обед, которым он предлагает отблагодарить Лиона и Рауля, до след[ующего] моего приезда. Зашел за акв[арелью] в стек[ольный] магазин и снес ее к Г[иршманам]. Генр[иетта] была еще дома, мы вместе поехали в лавочку. Оттуда я повез коробку вещей Добычиной, опять не застал ее дома. Поехал в отель. Расплатился за неделю — 156 фр[анков]. Записывал в эту тетрадь. Сегодня дождливый день.

Завтракал у Г[иршма]нов. Повесил у них обе свои вещи, «Бежин луг» и «Русск[ая] пастораль». Поехали с ними на кв[артиру] Рахманиновых. Неожиданно по дороге встретили Ир[ину] Серг[еевну], и она пошла с нами. Мне было неприятно. Она мне не сказала ни слова — я из вежливости спросил о ее ребенке. Должна была прийти туда Танечка, но я нарочно ушел. Времени было много, и зашел в Parc Monceau, бродил, посидел, читая Nouv[elles] litter[aires]. У доктора был часа 2, сег[одня] он кончил работу, чувство пока не очень удобное — коронка и мост.

От него на поезд G[are] des Inv[alides][2929] в Versailles. Встретили [меня] Анна Карл[овна] и Атя с мужем. А[нна] К[арловна] была не приготовлена к м[оему] приезду и начала изв[иняться] из-за будто бы плохого обеда. Была рассеяна и грустна.

Шура, верно, как всегда, забыл обо мне. Через час он приехал и искренне, кажется, был мне рад. Вечер приятный — в разговорах о выставке des arts décor[atifs][2930], о Добычниной, о книгах. В 11 ч[асов] меня проводил Юра до поезда, и я уехал.

8 ноября, воскр[есенье]

Утром к 11-ти был у Над[ежды] Евс[еевны]. Вещи все взяла. Кривлялась, лгала, но меньше было истерики. Упрекала, что я ей не подарил духов и своего портрета.

Спрашивала, не могу ли я достать тысячу франков. При прощании разыграла трагедию: будто я ее никогда не увижу. От нее к Асадулаевым к завтраку. Ее муж, 3 падчерицы, из кот[орых] одна — Кубра — симпатич[ный] раскрашенный монстр, и ее муж испанец Antonio — художник по прикладному искусству[2931]. Долго сидели, болтали — довольно неприлично — дамы-падчерицы занимались mots-croisés[2932].

После 4-х ушел и [отправился] к Генриетте на ее five-o-clock — там Дебора, Анат[олий] Берлин[2933] с женой (Прохоровой[2934]), Горчаков, фотограф Wasserman[2935], бывшая гувернантка Mme Doudin. Вассерман предл[агал] мне сватовство с американцем и продажу картины русскому. Дебора фредонировала[2936] очень красиво, я ее похвалил, и тогда она вцепилась в меня и хвастала, хвастала без конца. На вид она была очень моложава и красива. У меня болела голова.

К 8-ми с Генр[иеттой] поехал обедать к Каминским. Милые люди — его жена, его мать и две миловидные дочки 17 и 18 лет. После обеда Каминский пел — симпатичный у него баритон. Потом заставили меня. Я спел «Музу» Глазунова, «Чаруй» Даргом[ыжского], «Treue Liebe»[2937] и «Nachtzauber»[2938] Wolf’a и «In der Fremde»[2939] Schumann’a. Голос мой менее зарос мхом, чем я предполагал. Аккомпанировал Ромм[2940] — старичок, кот[орый] когда-то мне аком[панировал] в Москве у Лурье франц[узские] chansonnette’ки. Сидел до 19-ти.

Довез Генр[иетту] и Ромма на taxi домой. Зуб мне поставили неважно, и я его все время чувствовал. Вернувшийся из Лондона Paul Léon показал мне купленную у букиниста книгу, сочинения Тютчева, с подписью «Дорогому Г[ью] В[альполю] от К[онстантина]» с exlibris’ом Вальполя. Все находят это в высшей степени unfair