Дневник. 1873–1882. Том 2 - [34]

26 июля. Среда. Вчера, по обыкновению, после моего доклада был в моем же присутствии доклад князя Горчакова. На сей раз пригласили и Гирса, по случаю передачи ему временно Министерства иностранных дел; канцлер [окончательно] простился с государем, переехал из Царского Села в город и намерен завтра уехать в Вильдбад. Но об оставлении места старик перестал говорить вовсе; он едет [только] для того, чтобы «отдохнуть» от своих подвигов.

Вчера я был на дипломатическом обеде у французского посла Ле Фло, в честь приехавшего в Петербург бывшего президента Северо-Американских Соединенных Штатов Гранта. Еще в понедельник в его же честь был дан обед у американского посланника; я уклонился от приглашения и потом узнал, что хозяин дома и его почетный гость так усердно заливали в себя бокалы шампанского, что к концу обеда сделались совсем неприличными. Вчерашний обед был сравнительно чинный; Грант, по обыкновению своему, всё молчал и только на тост хозяина ответил краткою речью в честь Франции. Зато американский посланник во весь обед острил и отпускал шуточки, хотя и довольно пошлые, однако же возбуждавшие смех в соседях. Это личность довольно оригинальная; говорят, что он имеет репутацию хорошего адвоката. [Что касается Гранта, наружность его ничего не выражает.]

29 июля. Суббота. Вчера было у меня совещание по особому высочайшему повелению для обсуждения мер, какие следует принять, чтобы противодействовать тайным революционным и социалистическим кружкам, группирующимся преимущественно в университетских городах, в особенности в Киеве, Одессе и Харькове. В этом совещании участвовали Валуев, Мезенцов, Набоков (новый министр юстиции) и Маков (товарищ министра внутренних дел). Результатом нашего совещания было признание совершенной необходимости усилить средства полиции и жандармской части и принять некоторые меры второстепенные.

Сегодня получено наконец известие о вступлении наших войск в Варну. 27-го числа Бутырский и Московский пехотные полки заняли 4 передовых форта и часть города. Теперь открывается возможность начать отправление наших войск из-под Константинополя и выдачу турецких пленных. Государь, однако же, приказал Гирсу напомнить, кому следует, что отвод наших войск от Константинополя должен быть начат одновременно с удалением английской эскадры. Что же касается Батума, то всё еще продолжается обмен телеграммами; но, кажется, турки начинают подаваться и на уступку этого пункта. Кавказское начальство уже сделало приготовления к направлению туда войск несколькими колоннами, частью морем.

Сегодня при нашем общем докладе с Гирсом государь объявил, что берет и его с собою в Ливадию. Как ни старался бедный Гирс уклониться от этой поездки, выставляя вперед барона Жомини, однако же государь выразил непременное свое решение, а относительно барона объявил, что не считает возможным ни иметь его при себе в Крыму, ни оставить здесь за старшего в Министерстве иностранных дел. Уже прежде князь Горчаков просил государя взять барона Жомини в Крым; но ему было отказано наотрез. Государь вспомнил недавно высказанное самим канцлером мнение о бароне, которого он сравнил с хорошим адвокатом, умеющим с необычайною легкостью и красноречием доказывать и да и нет. Действительно, барон Жомини – отличный редактор, но без всяких убеждений; совершенный космополит, ко всему равнодушный; притом же очень болтливый.

31 июля. Понедельник. Сегодня я был приглашен государем сопровождать его в поездке в Кронштадт. Главной целью этой вторичной поездки государя был осмотр мин Уайтхеда сначала в мастерской, а потом при спуске на воде[30]. Кроме того, осматривали вновь построенный броненосец «Генерал-адмирал», и, наконец, государь посетил цесаревну на ее собственной яхте «Царевна».

На пути в Кронштадт государь принял доклад Гирса в моем присутствии. Положение дел в Турции всё более возбуждает опасений о будущем. Австрийцы наткнулись в Боснии на серьезные затруднения. Конечно, нам нечего жалеть о том; но дурно то, что, по всем признакам, турецкое правительство приняло коварный план действий: оно по наружности как бы держит себя в стороне, а между тем закулисными распоряжениями поднимает местное мусульманское население. Так, рука Порты видна ясно и в Боснии против австрийцев; точно так же надобно ожидать ее тайного противодействия и нам в Лазистане[31].

4 августа. Пятница. В последние дни было много толков по случаю происшествий в Одессе. В Военно-окружном суде слушалось дело по политическому преступлению: о вооруженном сопротивлении, оказанном полиции и жандармам при аресте подозрительных личностей. 24-го июля вечером Военный суд постановил строгий приговор: главный виновник Ковальский приговорен к смертной казни, другие – к каторжным работам и ссылке. Объявление этого приговора подало повод к уличным беспорядкам; пришлось вывести войска; из толпы раздались выстрелы, которыми убиты 2 человека в толпе и ранены 4 солдата. При этом полиция действовала непростительно вяло и неразумно; градоначальник граф Левашов, облеченный званием военного губернатора при объявленном в городе военном положении, совсем не показался ни в суде, ни во время беспорядков, несмотря на то, что беспорядки эти заранее предусматривались, даже назначены были части войск в распоряжение военного губернатора. На месте происшествия никто арестован не был; только уже в ночь и на другой день начались аресты по домам.