Дневник. 1873–1882. Том 2 - [33]

Однако же мы добились того, что государь назначил сегодня совещание, в котором, кроме канцлера и двух великих князей, участвовали граф Шувалов, Убри, Гирс и я. Совещание продолжалось почти полтора часа. Несмотря на все старания князя Горчакова не допустить обсуждения общих вопросов политики, графу Шувалову удалось прочесть приготовленный им ряд вопросов, касающихся исполнения постановлений Берлинского конгресса, и таким образом хотя бы кое-что было разъяснено; по крайней мере установлены были главные начала, на которых уже можно будет разработать подробные инструкции и частности исполнения.

Коснулись и вопроса о кандидатурах в князья Болгарии и на место генерал-губернатора Восточной Румелии. И тут канцлер доказывал, что вовсе не следует затрагивать этот вопрос. Если слушать его, то пришлось бы сложить руки и предать будущность естественному течению случайных обстоятельств. Крайне грустно и прискорбно, что в такую важную эпоху политика России в таких немощных руках.

Граф Шувалов обращается с канцлером с явным пренебрежением, почти не говорит с ним. Гирс совершенно парализован присутствием канцлера. Что касается Убри, то это вполне безгласная личность. Завтра он уезжает обратно в Берлин.

17 июля. Понедельник. Вчера и сегодня не ездил в Царское Село и оба дня оставался дома за делами. Воспользовался свободным утром, чтобы заняться с генералом Мещериновым и Величко постановкой основных начал будущей организации резервных войск. Затем съехались ко мне граф Шувалов и Гирс, чтобы вместе разработать соответственно постановлениям Берлинского конгресса новую инструкцию императорскому комиссару в Болгарии, князю Дондукову-Корсакову.

Сегодня государь ездил в Кронштадт для смотра флота.

20 июля. Четверг. Вчера опять было у меня продолжительное совещание с графом Шуваловым и Гирсом по предмету составления новой инструкции князю Дондукову. Работа эта кончена и сегодня представлена государю.

Вчера получены телеграммы из Константинополя не совсем согласные между собою. Князь Лобанов извещает, со слов Савфет-паши, что в Варну посланы приказания о сдаче этой крепости. Между тем генерал Тотлебен передает свой разговор с Осман-пашой, который[29] оправдывает задержки с выходом турецкого гарнизона из Варны неимением для него помещения на зиму. Тотлебен предложил Осман-паше на первое время поделить Варну и укрепления ее между войсками русскими и турецкими. Сераскир обещал обсудить это предложение в совете. Такова обычная уловка турок, чтобы уклониться от положительного ответа.

После моего доклада государю приглашены были к его величеству князь Горчаков и барон Жомини. Речь шла о статье, составленной бароном Жомини для газет, и об инструкции князю Дондукову; затем обратились к предположению использовать для ускорения перевозки наших войск из Турции в Россию купленные в Америке для крейсерства три больших парохода. Решено отправить эти пароходы под купеческим флагом. Князь Горчаков хотел непременно вступить по этому предмету в объяснения с турками и обещать им, что пароходы не останутся в Черном море. Он так упрямо настаивал на этом, что государь вышел из обычного своего терпения и произошла опять маленькая сцена между ним и канцлером.

На днях решено, что царская фамилия едет в Крым; государь предложил мне сопровождать его и пробыть при нем в Ливадии.

22 июля. Суббота. Вчерашний день провел в Кронштадте вместе с наличными членами моей семьи. Смотрели некоторые форты, действие артиллерии, некоторые суда нашего флота и, между прочим, большие пароходы, только что купленные в Америке для крейсерства.

Сегодня был в Царском Селе. Императрица всё еще слишком слаба и не принимала поздравлений. После обедни и завтрака происходило небольшое совещание, в котором, кроме всегдашних лиц, участвовал и граф Шувалов. Он уезжает в отпуск на воды; князь Горчаков также заявил о своем намерении уехать на будущей неделе.

Получен наконец от султана ответ на телеграмму государя: он извещает, что послано в Варну приказание немедленно передать русским войскам некоторые из передовых укреплений этой крепости и что вслед за этим будет сделано такое же распоряжение относительно Батума; затем следуют несколько фраз о желании восстановления мирных отношений. Государь не совсем удовлетворен этим ответом; но полагаю, что по занятии хоть лишь нескольких фортов Варны будет приказано начать вывод наших войск из-под Константинополя. Всё на этот случай подготовляется; даны приказания расформировать некоторые части войск и управления, сформированные на случай разрыва с Англией и Австрией; предписано остановить и распустить отряды, собранные на границе Туркестанского округа и на Атреке в видах демонстративных действий в сторону Индии, и проч.

Общественное мнение в России настроено крайне враждебно правительству, особенно в Москве. Берлинский трактат возбуждает почти общее неудовольствие. Причиной тому можно считать разочарование. Ожидали чего-то колоссального, и когда мечты идеалистов не осуществлялись, когда явилась практическая действительность, все возопили на нашу дипломатию и на всё правительство. Запевалой постоянно является в Москве Иван Сергеевич Аксаков; несколько крайних сторонников его вторят ему. Сумасбродная речь Аксакова в Славянском обществе повела к тому, что сначала поведено было Аксакову сложить с себя звание председателя Общества, а затем и совсем Общество закрыто. Факт прискорбный. Он неминуемо произведет невыгодное для нас впечатление в славянских землях, где смотрели на Московское славянское общество как на орган, через который само правительство русское проявляло свое сочувствие и покровительство славянщине. Жаль, что наши немногочисленные деятели общественные редко обладают политическим тактом; они почти всегда своими увлечениями портят дело, которому служат.