— Мелкая, кто посмел испортить тебе настроение? — поинтересовался Арджун, отводя меня в сторону.
Младший Бхатия относился к тому сорту людей, которым лучше сразу сказать правду и не мучиться в безуспешных попытках обмануть. Гены преподавателя университета, который поднаторел в ловле жульничающих студентов, и начальника полиции в итоге дали просто адское сочетание. Ложь Арджун чуял мгновенно.
— Меня застал одну этот накрашенный фат, — ответила я, предварительно убедившись, что мою нелестную характеристику в адрес советника министра услышит только Солнышко. — Мало того, что я почувствовала себя нищенкой на празднике знати, так еще и разоткровенничалась ни к месту и без какой бы то ни было причины! Боже, так стыдно…
Арджун поджал губы, призадумавшись буквально на пару секунд.
— Выложила что-то серьезное? — спросил он строго, явно пытаясь просчитать последствия. В этом весь Арджун Бхатия: он вечно все просчитывает на десять ходов вперед и пытается управлять окружающими и всем миром заодно.
Тягаться с ним из наших ровесников брался только один человек, но с ним Солнышко благоразумно не просто имел хорошие отношения, но вовсе держал конкурента на роль серого кардинала в статусе лучшего друга.
— Нет, он расспрашивал больше о том, чьи мы с тобой дети… О родственниках и друзьях, словом. Но выкладывать нечто настолько интимное совершенно не в моем духе, особенно человеку постороннему и незнакомому!
Солнышко ободряюще улыбнулся на мгновение ослепив меня светом черных глаз, как умел только он один.
— Успокойся и просто не попадайся ему на глаза без меня. Катастрофы не случилось, Бель.
Хотелось верить.
— А что нищенка… Темная аристократия, милая, вот и все. Для них я имею какой-то вес вне моих профессиональных обязанностей, вероятно, сугубо из-за крови матери. А ты… Ну, что поделать, светлые в здешнем высшем свете котируются еще ниже, чем я ожидал.
Вот оно, деление на темных и светлых. Интересно, а местная «знать» не забыла еще о том забавном факте, что изначально их выводили искусственно, даже не как рабов — как скот, черные маги для собственных прихотей? Так и хотелось бросить эту злую правду кому-то в самодовольное лицо… Но служба и воспитание обязывали нежно улыбаться и быть самой любезностью во плоти.
Арджуну еще предстояло продавить в Галатии торговое соглашение, а мне… мне по мере скромных сил следовало помочь нашему Солнышку осуществить его поистине эпический подвиг. Галатия была известна тем, что добиться от нее хоть чего-то было невозможно. Почти невозможно. Эта страна играла сугубо на своей стороне, что вообще-то противоречило всем принципам политики…
Однако в Галатии плевать хотели на любые условности.
— Бель, ты все документы подготовила? — крикнул мне из своего кабинета Солнышко.
Я как раз заканчивала оформлять последние слайды презентации, после которой галатийские ослы просто обязаны решить, что без понижения таможенных пошлин на ввоз продукции из милого и такого дружелюбного Вессекса просто спать по ночам не могут.
Тезисно мы с Арджуном создавали это чудо дипломатической мысли три дня с очень короткими перерывами на сон. Буквально не разгибались с самого приема. Для Солнышка победить было делом чести, для меня — принципа. И за честь, и за принцип стоит биться до последнего, даже если шансы выиграть предельно малы.
— Пара минут, и все для тебя! — крикнула я в ответ, пытаясь вообразить, какие фантазии посетят голову нашей общей на двоих секретарши Клэр. Эта особа была патологической сплетницей, которая всегда и у всех видела признаки тайного романа. Судя по тем обрывкам разговоров, что мне удалось узнать, от нее уже успели избавиться везде и всюду в посольстве, а теперь передали как эстафетную палочку Арджуну, поскольку он новичок. Солнышко отличался долготерпением исключительно тогда, когда видел личную выгоду, и мне уже было любопытно, куда попытаются сослать эту болтливую девицу, когда и мой друг от нее откажется.
Сама Клэр искренне рассчитывала заручиться благосклонностью молодого и очевидно темпераментного начальника на первой попавшейся горизонтальной поверхности, тем самым оградив себя от всех возможных проблем. Единственную угрозу своей спокойной жизни секретарша видела во мне. Одна беда, наш дорогой Большой брат категорически не приимал служебных романов.
Через оговоренные две минуты я закончила подготовку презентации и сбросила файл на рабочую почту Арджуна.
— Пришло! — крикнул друг, наверняка тут же начав просматривать готовые документы.
Солнышко не страдал от отсутствия недостатков, но работал с полной отдачей, как говорят в народе «как вол».
— Отлично сработано. Сохрани этот фон. Пригодится. Покажем начальству, надеюсь, одобрит, — опять-таки крикнул Арджун. Мы вообще друг с другом пиетет не разводили, а в случае недоумения окружающих ссылались на чрезвычайно долгое знакомство. Длиной в одну мою жизнь.
Посол Эренхард Арджуну внимал благосклонно и улыбался вполне умильно, но в искренность его мины я не то чтобы не верила… Для него в первую очередь имело огромное значение, кому Солнышко приходится сыном, кузеном: пожалуй, именно положение в обществе и родственные связи Виктор Эренхард видел в молодом дипломате Бхатии прежде всего, а вовсе не змеиную хитрость Солнышка и прочие его таланты. То же самое было и в моем случае: высокие должности отца и матери осеняли меня как два крыла и заставляли глядеть с благоговением.
