Дива - [64]
И вдруг увидел рядом на лавке совершенно незнакомого мужика, невысокого роста, но круглого от полноты и напоминающего мяч на ножках. Он сидел так, словно всё время здесь был, причёсанный, с чистыми волосами, собранными в косичку, круглолицый, куцебородый и востроглазый — почти сказочный шишок, дивьё лесное. Когда и как он поднялся на лабаз, Зарубин не услышал, прикованный к оптике, поэтому возникло чувство, будто материализовался из воздуха. Обычно растолстевших мужиков мучила одышка — этот забрался по лестнице и ни разу не пышкнул.
Скорее всего, на столь внезапное явление и был расчёт.
— Не бойся, охоту не испорчу, — предупредил он. — Губернаторский кабан сегодня не выйдет.
Третьего глаза на лбу у него не было, а внешностью он напоминал Шлопака, о котором подробно рассказывал Баешник, однако известного целителя быть не могло на Пижме. Ко всему прочему бесшумно взошедшему на лабаз гостю было лет за пятьдесят, и он не боялся в сумерках ходить по лесам и полям в зоне зверовой охоты, где могли случайно и подстрелить. Тем паче этот плотный призрак имел фигуру, напоминающую откормленного медведя-подростка.
— Ты кто? — спросил Зарубин.
— Меня зовут Анатолий, — полушёпотом представился он. — На вологодском разговорном — Тоха. Фамилия — Хохолов.
— Слышал такую фамилию... Почему не выйдет?
— Потому что никакого могучего вепря здесь нет, — выразительно промолвил Тоха. — Ты уж мне поверь, ходит всякая мелочь.
Баешник считал этого журналиста непревзойдённым баешником, хотя сам Хохолов относил себя к серьёзным публицистам. Однако это не помешало ему всю жизнь писать о династии председателей колхоза, возникшей самым чудесным образом — то ли от проезжего на тройке вятского картёжного шулера, то ли от настоящего Деда Мороза, который оставил своего внука со сказочной фамилией Драконя.
То есть журналист лавировал между реализмом и мистикой, не выказывая своего истинного предпочтения.
— Снежный человек не мелочь, — нарочито хмуро произнёс Зарубин. — А вполне приличный трофей.
— Ты же поймал его? — как-то невыразительно изумился тот. — Говорят, он теперь веселит туристов на базе...
— А кто же тогда охотоведа с лабаза сбросил? Кукла?
Хохолов всё же страдал от излишнего веса, изредка
шумно переводил дыхание.
— Недоеденного сбросила Дива Никитична, — вдруг заявил он и продышался, будто из воды вынырнул.
Зарубин едва скрыл всплеск язвительных чувств.
— То есть это она и губернатора по лысинке погладила? И лабаз завалила?
— Не знаю, кто его гладил, может, и кукла. Но Костыль попал под тяжёлую руку вдовы.
— Значит, вдова — оборотень?
Журналист вытаращил на него оловянные глаза.
— Почему — оборотень? Дива Никитична поджидала его на лабазе. Костыль решил, на свидание пришла, ну и вздумал её погладить. А она женщина серьёзная и явилась, чтоб выловить самого охотоведа. И принудить его к истреблению волков. За собственное самомнение Костыль и поплатился. Вышибла с лабаза — вон туда улетел.
И показал тёмное пятно примятого овса. Потом про- моргался, будто сгоняя слёзы, и добавил:
— Бабе скоро полтинник, а в ней всё ещё комсомольский задор. Потрясающая женщина...
Зарубин узрел ещё одного безнадёжно влюблённого во вдову. Но похоже, у журналиста, как у Боруты с Фефе- ловым, не было шансов.
— Значит, Костыль меня обманул? На этом поле ни секача, ни снежного человека?
— Секача нет, а лешая сюда приходит, — уверенно заявил Хохолов. — Борута сам видел не раз, ему можно верить.
— С какой стати? По-моему, на Пижме одни баешни- ки живут. И Борута самый главный...
Журналист продышался и взглянул просветлёнными глазами.
— Вопросами существования йети и прочих неустановленных существ занимается разведка. Специальный отдел ГРУ Шлопак на них работал, и он же завербовал Боруту.
— Про разведку не слышал! — честно признался Зарубин. — Но знаю народную примету. Если журналисты кивают на неё — значит, прикрывают своё вранье.
Хохолов надулся и покраснел.
— А кто эвакуировал их на вертолёте? Люди в чёрном?
— Спецназ какой-нибудь психбольницы.
— Ладно, это мы потом обсудим, — с обидой произнёс он. — Я разыскал тебя совсем по другому поводу. Предлагаю вместе поехать на Дорийскую марь. И пройти маршрутом Шлопака и Боруты. Ты же хочешь разобраться с лешими, русалками? Посмотреть на дивьё лесное?
— А там точно покажут? — ухмыльнулся Зарубин.
— Кто бывал в Доре, все видели.
— Если опять куклы?
Журналист, видимо, знал отношение учёного ко всяческой чертовщине.
— Твоя задача доказать или развенчать молву. Тебя же за этим прислали?
— Меня прислали выловить снежного человека.
— Неужели тебе не интересно посмотреть, где обитает дивьё лесное? Не исключено, и твой йети там же...
— А кто нас поведёт через болото?
— Борута.
Заявление прозвучало неожиданно.
— Его увезли в наручниках, — напомнил Зарубин. — И на сей раз люди в форме цвета маренго.
— Уже отпустили, — спокойно сообщил журналист. — Будет ждать нас у мари, в условном месте.
— Как это — отпустили?
— Говорю же, связан с ГРУ выполняет задание.
— А нас на острова поведёт тоже по заданию? На пир доярок из разведки?
— Нас — по совести.
— Не верю! — отмахнулся Зарубин. — Какой смысл? Показать спектакль ряженых? Кукольный театр?
Десятый век. Древняя Русь накануне исторического выбора: хранить верность языческим богам или принять христианство. В центре остросюжетного повествования судьба великого князя Святослава, своими победами над хазарами, греками и печенегами прославившего и приумножившего Русскую землю.
На стыке двух миров, на границе Запада и Востока высится горный хребет. Имя ему - Урал, что значит «Стоящий у солнца». Гуляет по Уралу Данила-мастер, ждет суженую, которая вырастет и придет в условленный день к заповедному камню, отмеченному знаком жизни. Сказка? Нет, не похоже. У профессора Русинова есть вопросы к Даниле-мастеру. И к Хозяйке Медной горы. С ними хотели бы пообщаться и серьезные шведские бизнесмены, и российские спецслужбы, и отставные кагэбэшники - все, кому хоть что-то известно о проектах расформированного сверхсекретного Института кладоискателей.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.