Дитя злосчастия - [3]

Я постоянно вслушивался в тишину, которую всегда легче прочувствовать, нежели передать на бумаге. Тогда-то я и заметил, что любое несчастие или горе приближает нас к природе, и что только превратности судьбы дают представление об истинной ценности жизни.

5.

Я, будучи "совой", а не "жаворонком", тем не менее, начал рано просыпаться, заимел обыкновение прогуливаться в окрестностях. Неподалеку находилась русская церковь, где служил митрополит Сурожский Антоний, там слышалась русская речь, но я не выдавал свою национальную принадлежность, старался вообще не вступать в разговоры, а в неизбежных случаях отвечал строго по-английски.

Однажды, радуясь очередному восходу, глядя на перистые облака, продернутые огненными нитями рассвета, боковым зрением я углядел припаркованный к ограде особняка серебристый "лимузин", около которого суетилась группа лиц, возможно охранников. Прошло уже несколько месяцев моего пребывания в Лондоне, и ранее я никогда не видел подобной сцены.

Невольно я задумался о причинах появления странной машины в этом месте в столь раннее время.

Когда же я, пройдя несколько десятков метров, прислонился к стене, вернее, втиснулся в каменную нишу, чтобы перевести дух, и перевел взгляд на возвышенность внутри парка, то заметил одинокую женскую фигуру в длинной развевающейся белой одежде, поспешно спускающуюся с пригорка.

Меня поразила сама исключительность ситуации: женщина явно благородного происхождения, совершенно одна в пустынном месте в столь ранний час!

Какова же причина, побудившая её к столь безрассудному поступку? Мне немедленно захотелось проникнуть в её скорбную тайну, чтобы разгадать бессонный ребус бытия, а может быть оказаться полезным несчастной на пути гонения, спасти её от превратностей судьбины.

Меж тем женщина приблизилась к моему укрытию, и я, наконец, четче разглядел её черты. Поразило сочетание взрослой модной одежды и юного лица незнакомки. Несмотря на печаль и тревогу, взрослившие черты, ей нельзя было дать более тринадцати-четырнадцати лет. Только стройность фигуры и высокий рост заставили меня счесть её старше на отдалении.

Острое сочувствие немедленно вспыхнуло во мне. Все в одинокой девушке говорило в её пользу, благопристойность и благородство движений, скромный и одновременно повелевающий взгляд, чистота одеяния.

Мне захотелось немедленно спасти бегунью от несчастья, очевидно следовавшего поп пятам. Мысленно я сказал самому себе, что не могу оставить её без участия. Однако следовало бы убедиться в её намерениях, прежде чем предлагать свои услуги.

Вдруг девушка переменила направление и повернула к глубокому озеру, взошла на мостки, возвышавшиеся над водой, и замерла лишь на мгновение. Взгляд её, наверное, оценил глубину водоема. Она отступила на несколько шагов, словно объятая внезапным ужасом, но справилась с чувством, воздела руки к небу и снова подошла к кромке мостков, одновременно сбросив с себя одеяние.

Я тут же прекратил отдаленное наблюдение, убедившись в самых страшных своих подозрениях. Оставил свое укрытие и поспешно бросился к несчастной, стараясь, однако не шуметь, чтобы не быть обнаруженным.

И я успел перехватить гибнущую, уже склонившуюся над водой, которая в этом месте бурлила, втекая в довольно просторную трубу. Я схватил её за руку и, отбросив стеснения, возопил:

Господи! Что это ты удумала, деточка! Остановись!

Мои возгласы ничуть не удивили и не испугали девушку. Она спокойно поглядела на меня, не произнося ни слова, не сделав даже попытки вырваться. Она уже была за пределами человеческого бытия, за пределами разумного восприятия действительности, и намерение исполнить свое гибельное решение ещё не покинуло её окончательно.

Все ещё держа её за руку, накинув на неё белое одеяние и бережно приобняв за талию, я повлек её прочь от озера, приговаривая: "Все будет хорошо! Успокойся, дитя мое! Само провидение послало меня спасти тебя, неразумную. У всех бывают подобные минуты, когда хочется свести счеты с жизнью. Но нет таких несчастий, которых было бы нельзя преодолеть. И что за причина, заставившая тебя поступить столь дурно? Жертвование своей жизнью в такие молодые лета, конечно же, обдуманно. Ответь мне, деточка!"

Девушка спокойно поглядела на меня раз-другой, но так ничего и не произнесла.

Милая, положись на меня. Я постараюсь помочь тебе, чем могу. Я тоже несчастлив, горе мое велико, я в настоящее время одинок, следовательно беды наши равновелики. Расскажи мне о себе. Есть ли у тебя пристанище? Куда бы можно было тебя препроводить? - продолжил я свои расспросы.

Невольная спутница моя, наконец, испустила тяжелый вздох и часто-часто задышала. Спустя несколько мгновений, справившись с чувствами, она, наконец, ответила:

Увы, одна я осталась на свете, нет у меня и пристанища. Только умереть мне остается, тогда только успокоится мое сердце.

Неужели нет у тебя ни отца, ни матери? - прервал её я.

Я никогда их не видела и не знаю ничего о своем происхождении.

Но разве нет у тебя родственников? Тех людей, что о тебе заботились в прежние годы?

Нет никого. Я одна-одинешенька.