Дитя Зла - [29]

— Втроём?

— Ну да: я, Мови и лисичка, которая старательно тянула вас за ремень.

— Так это ручная лиса?

— Не знаю, Мови не сказала мне да и времени особо не было. Когда мы вас вытягивали, эта женщина ругалась такими словами, которых я в жизни не слышал; она оказалась очень сильной. В конце концов, мы положили вас на полотно, я сразу сказал, что нужно снять ваш доспех, чтобы было легче тащить. Ох уж и настрадалась она, пока помогала мне снять с вас доспехи и поддоспешник. — Станислав улыбнулся своим воспоминаниям. — Потом я тащил вас на полотне, а она связала части ваших лат ремешками друг с другом и тянула их по земле. Мови держала в одной руке цепь из латных соединений, которые заканчивались кирасой и поддоспешником на земле, а в другой ваш меч. Ну и лисичка ещё, та тащила одну вашу перчатку в зубах.

— Ага, вот откуда у неё нелюбовь к моим «железкам».

— А, да, я же не о том, — усмехнулся оруженосец и протянул кусок горячего мяса Алистеру, надкусывая второй прямо с палки. — Когда мы пришли к её костру, она первым делом осмотрела вас.

— Полностью? — подняв брови, спросил паладин.

— Ну рубашку развязала, обувь, шоссы сняла… А, если вы про исподнее, то нет. Её интересовали раны. Потом она осмотрела меня, обнаружила рану от стрелы, спросила от чего рана и удалилась в лес. Я поначалу даже подумал, что сейчас она приведёт дикарей и на том всё кончится, но нет. Она пришла с каким–то цветком, который разжевала во рту, подогрела на огне кашицу и выложила мне на рану. А, вспомнил, потом она вскипятила воду, остудила и промыла рану, а затем наложила компресс.

— Прямо–таки квалифицированная медицинская помощь, не иначе.

— Я не знаю, мастер, кто она, но навыки выживания у неё развиты отлично.

— Скажи мне, Стасик, а когда она нашла тебя, почему ты доверился ей? Почему не зарубил сразу, ведь она могла оказаться одной из этих дикарей.

Оруженосец не стал отвечать сразу, взяв паузу для раздумий и вспоминая тот миг, пока пережёвывал жёсткий кусок мяса.

— Наверное, потому что я умирал. Чувствовал, что умираю. А она пришла спасать меня. А потом… А потом мне нечем было её рубить, — улыбаясь, говорил Станислав, — топор–то мой в болото канул. Да и вообще таких мыслей в голове тогда не было. А вот вы, мастер, вы бы зарубили её, если бы она вас первым вытащила и вы оставались в сознании?

— Не знаю, Стасик, — потупив взгляд в огонь, отрешённо ответил Алистер, — но думаю, что даже если бы и попытался, то получил бы по рогам.

Оруженосец рассмеялся.

Закончив приём пищи, мужчины побродили возле территории костра и нашли разделанного оленёнка под еловыми ветвями — того самого, мясо которого они ели. Побродив ещё немного и не найдя Мовиграны, мужчины вернулись к костру и очень быстро заснули под тяжестью съеденного мяса.

Глава 2 ч.4 Вероломство и предательство

Вернувшись назад, женщина разбудила славиземцев, дала распоряжения потушить костёр и в скором времени отряд двинулся дальше в путь. На вопрос Алистера к Мовигране: «А ты вообще спала?», паладин получил в ответ полное игнорирование и комментарий от оруженосца: «Мне кажется, что нет, мастер». Как бы там ни было, женщина держалась бодро, постоянно подгоняя своих спутников.

Следующие сутки пути прошли при практически полном безучастии Мовиграны в бессмысленных, на её взгляд, разговорах двух мужчин. Лишь изредка она встревала, чтобы внести ясность или сделать замечание.

Бесконечный лес оказывал на славиземцев тяжелеющее с каждым шагом давление. И если паладин по своей воинской выучке и выдержке ещё как–то держался, то вот его оруженосец потихоньку начинал сходить с ума; как говорят в Ружанском замке: у него закипел котелок и срывает крышечку. Мовиграну раздражало такое поведение со стороны жителя равнин, но она проявляла недюжинное терпение к ним обоим. И даже когда Алистер начинал ругать оруженосца на чём свет стоит, она, порой, вставала на сторону Станислава.

Как–то на стоянке, когда оруженосца отправили за хворостом, а Мовиграна ещё не успела снова улизнуть в лес, Алистер задал ей вопрос: «Почему ты защищаешь его? Он же мой слуга, зачем ты влезаешь в наши отношения?» Не раздумывая, женщина ответила: «Потому что ты находишься здесь, в лесу, где нет твоего государства, где твоя власть ничтожна, а имя никому не известно. Здесь все равны. И когда кто–то пытается поднять свою голову выше других, я хочу привести его к балансу. Во всём должен быть баланс.»

Алистеру казалось, что этого, как и многого другого, о чём говорила женщина, он снова не понял, или понял, но не так, как того требовалось. Однако спорить с дикаркой он всё же не стал. Паладин прекрасно понимал принципы власти и как она образуется в любом обществе; он знал, что в этом лесу у него нет силы, а у кого нет силы, у того нет власти. У Мовиграны есть сила, но не физическая, нет. У неё огромный опыт, необходимые навыки и, казалось, бесконечное знание — вот её сила, вот, что впечатляло и воодушевляло Алистера.

Переночевав, группа выступила в поход на рассвете, время которого никто, кроме дикарки, определить не мог из–за бесконечных толстых крон. К утру они оказались на опушке леса в нескольких километрах восточнее от того места, где славиземцы вошли в лес.