Дитя да Винчи - [37]

Глава 24 ВСЯКИЙ ОБРАЗ — НЕКАЯ БРОДЯЧАЯ ФОРМА

Американский дядюшка простился с нами и на семнадцать дней уехал в Америку. Он посигналил нам из своего лилового «шевроле», прежде чем скрыться за воротами Кло-Люсе. Джентльмен-фермер — ангельское лицо, светло-голубые глаза, вьющиеся седые волосы, врожденное чувство собственного достоинства, вид пианиста — каждое утро, натянув перчатки, подрезал в своем саду розы, был человеком действия, эстетом и неутомимым странником. Мне было трудно представить, что происходило с ним после того, как он покидал нас и со своими кожаными чемоданами поднимался навстречу очаровательным бортпроводницам по трапу самолета, которому предстояло перенести его через Атлантический океан. Ничего не принимающий близко к сердцу, легкий на подъем, Водолей, он вел светский образ жизни, его паспорт был испещрен штампами и визами и казался его единственным адресом. Одна мысль Леонардо пришла мне на память в связи с ним: «Всякий образ — некая движущаяся форма».

Однако как ни улетал, ни уезжал дядюшка, он все равно оставался с нами. Его отточенная речь, его образованность, его друзья, съезжавшиеся к нему со всего света, его оригинальные опыты, его неожиданные встречи — все в нем выдавало незаурядную личность, сумевшую обуздать себя. Дядюшка объяснил мне, что и в наше время можно вести себя подобно людям эпохи Возрождения. Франциск провел юность в Амбуазе, где строился замок и куда Карл VIII созвал зодчих и строителей, «чтобы они трудились, подражая итальянцам», но Возрождение было еще и эпохой завоевания далеких горизонтов, напомнил мне дядюшка.

— 17 апреля 1524 года страна, где предстояло вознестись Нью-Йорку, была окрещена Землей Ангулема. В честь нежно любимой сестры Франциска самая прекрасная из бухт получила название Святая Маргарита. Благодаря флорентийскому мореплавателю, Джованни да Веррацане[72], на карте появились французские названия — мыс Алансон, мыс Боннивер, река Вандом, побережье Лотарингия.

Когда я узнал от доверенного лица своего дядюшки, что оригинальные карты Веррацане утеряны, я заподозрил брата моей матушки в том, что он совершает все эти бесчисленные путешествия с тайной целью разыскать их. Подобно тому, как я сам вел в Кло-Люсе тайное расследование, задавшись целью отыскать утраченный кодекс Леонардо и одно из его полотен, мой дядюшка бороздил пространство в поисках документальных свидетельств, подтверждающих наличие пяти десятков французских названий, в числе которых числились Онфлёр и Дьепп, до сих пор украшающие карту американского континента. Заслуги Веррацане, одного из первопроходцев, были официально подтверждены в 1959 году небезызвестным губернатором Нельсоном Рокфеллером, решившим назвать огромный мост именем Веррацано. Однако не стоило строить иллюзий. Неоспоримым являлся факт, что новый континент был назван Америкой в 1507 году благодаря толкованию письма Веспуччи, подлинного открывателя Mondus Novus. И все равно для меня Новый мир был детищем Старой Европы, Европы университетов Падуи, Гейдельберга, Фрайбурга, Базеля и Страсбурга. Дядюшка, владевший множеством курьезных вещиц, показал мне карту мира в форме сердца, на которой Французская земля простиралась между землей Трески, или Новой Землей, и Флоридой.

Я был увлечен идеей того, что в двадцатых годах XVI века Франциск I поддерживал исследовательские экспедиции и в 1522 году повелел отправить четыре корабля Веррацане, «флорентийца, появившегося в Нормандии в начале XVI века», — уточнял дядюшка. Все эти люди вовсе не занимались поисками Северной Америки, главной их целью было найти путь из Индий и проход к Катаю[73]. Поставить перед собой подобную цель представлялось мне чем-то не поддающимся осмыслению. Какие разговоры вели между собой Веррацане и Магеллан, когда встречались в Лиссабоне? Вот это была загадка! Мадмуазель Вот утверждала, будто Вильгенон, инициатор создания антарктической Франции в бухте Рио, был проездом в Амбуазе. Покидая Турень и отправляясь в Нью-Йорк, откуда его путь лежал в заснеженную Канаду, дядюшка как бы поддерживал сложившуюся традицию. Его профессией ведь было распространение французской литературы по миру, вот он и развозил богословские труды, катехизисы и иллюстрированные альбомы. Из своих долгих странствий по далеким городам он всегда возвращался еще более элегантно одетым, еще более обеспеченным, не зависящим ни от кого и ни от чего. Таков был мой американский дядюшка — вечный юноша в облике путешественника: галстук Итонского клуба, костюм в стиле Пренс де Галь[74] безукоризненного английского покроя. Он был скрытен и не сказал нам о том, что в одно из своих посещений Нью-Йорка побывал в музее Метрополитен, где видел портрет Маргариты Бурбонской, и что с помощью друга отыскал у одного реставратора с Манхэттена полотно, подписанное Леонардо, подлинность которого была установлена в 1961 году Эрнестом Куком, специалистом по творчеству да Винчи. Это портрет Америго Веспуччи, чью семью Леонардо хорошо знал. Итальянский мореплаватель, обосновавшись в Испании, работал на одну итальянскую коммерческую фирму Севильи, участвовавшую в снаряжении двух экспедиций Христофора Колумба.