Диссонанс - [12]

Не в этом кошмаре.

— Отсюда не сбежать, не уехать, не улететь, не уплыть. Все, кто находится здесь во время Диссонанса, с ним и уйдут. Он наступил именно тогда, когда было нужно, и все, кто здесь находился, находились на своём месте, — устало говорит Марк, дословно цитируя Аристарха.

Я удивляюсь, как он запомнил всё слово в слово, но потом понимаю, что и у меня в голове с лёгкостью снова звучит голос Аристарха.

Глас.

— Значит, остаёмся, — подытоживаю я очевидное.

Несмотря на то, что уже вечер, становится ещё жарче.

Раз из города нам не выехать, мы решаем идти домой, что бы нас там ни ждало. Мы оба безумно устали, и я мечтаю о холодном душе и паре часов сна. Думаю, Марк разделяет мои желания.

С трудом волоча ноги, мы через какое-то время добираемся до дома. Лифт не работает, и мы поднимаемся пешком.

Марк открывает ключом дверь, и сердце моё сжимается. Что мы увидим? Какие очередные безумства?

Но, вопреки моим опасениям, ничего такого ужасного, бросающегося в глаза, мы не видим.

С виду вроде бы всё нормально.

Мы всё ещё настороженно осматриваемся, потом немного успокаиваемся. Я сбрасываю балетки, и господи, как же приятно ступить на холодный пол. Марк достаёт из холодильника бутылку воды, и мы почти всю её выпиваем.

Я предвкушаю душ и сон на нашей прекрасной мягкой кровати, но внезапно замечаю нечто, всколыхнувшее мне сердце.

На тумбочке возле кровати — вековой слой пыли. Просто невероятной толщины. Я точно знаю, что мы убирались буквально пару дней назад. От одного вида этого безумного количества пыли я начинаю задыхаться. Я даже не обращаю внимания, чем занят Марк, я просто бросаюсь отмывать тумбочку, сгребаю клочки, куски, сантиметры пыли в мешок, оттираю поверхность то одним средством, то другим, смываю пену и начинаю заново. Я просто не могу остановиться.

— Ну всё, всё, — останавливает меня вскоре Марк. — Она уже чистая. Кристально чистая, чище уже некуда.

— Хорошо, — киваю я, с трудом отрываю взгляд от действительно сверкающей поверхности тумбочки и плетусь выжимать тряпки и убирать средства. По пути задеваю рукой коробочку с ватными палочками, идеально ровно выложенными слоями, и все они рассыпаются по полу. Марк видит, что я на грани срыва, и начинает сам складывать их обратно. Но гармония уже нарушена — палочки никак не хотят собираться и укладываться так, как они лежали.

— Дай мне, — нетерпеливо оттесняю я Марка. Я всегда славилась умением расставить всё по местам. Аккуратно, ровно-ровно я складываю палочку к палочке, палочку к палочке, палочку к палочке… Постепенно понимаю, что это вообще единственное, что для меня важно. Я снова не могу остановиться. Внезапно я словно вижу себя со стороны — и кажусь себе сумасшедшей в прямом смысле. Только смирительной рубашки не хватает.

Гармония не наступает. Чёртовы палочки перемешиваются снова и снова.

Я не знаю, Диссонанс это или нет, но больше складывать их не могу. Я иду в ванную и принимаю холодный душ, но лучше не становится. Жара словно бы въелась в меня. Вытеревшись полотенцем, замечаю, что на всех шампунях перепутаны крышки. Меня словно окатывает ведром ледяной воды, а вслед за этим нарастает паника. Выскакиваю из ванной и натыкаюсь на Марка.

— Что там? — пугается он.

Я молча махаю рукой и падаю на постель. Говорить уже нет сил.

Глаза тут же закрываются от неимоверной усталости, но я успеваю увидеть новый вековой слой пыли на тумбочке.

Когда я просыпаюсь, Марк стоит у открытого окна.

— Ты спал? — спрашиваю я. Кажется, вчера я провалилась в такой глубокий сон, какого у меня давно не было.

— Немного, — кивает он, не отрывая взгляда от улицы.

Я выбираюсь из кровати и подхожу к окну. Смотрю на мир нового дня с высоты седьмого этажа и не могу оторвать взгляда, как и Марк.

Голубо-оранжевое небо с кусками грязно-серых облаков. Чёрная бесформенная масса под окном — плавящиеся чёрные машины, которые скоро превратятся в жижу, близкую к той, что была на Дворцовой площади. Погнувшиеся фонарные столбы. Выбитые зияющие окна-глазницы в соседнем доме. Дыхание жары.

— Что-то мне не хочется на улицу, — медленно говорит Марк, и я крепко обнимаю его.

Я с ним полностью согласна.

Мы садимся на кровать. Марк достаёт из тумбочки кубик Рубика, который он каждый раз мастерски собирает за пару минут и который был убран в тумбочку собранным. Сейчас он, конечно, представляет собой полнейший хаос, и я думаю, что Марку доставляет какое-то извращённое удовольствие мучить себя, крутя элементы кубика. Каждая ячейка на нём разного цвета, и собрать его не получится никогда. Марк это отлично видит. Но продолжает изображать, что всё так, как и должно быть. Я думаю, он просто пытается успокоиться.

Я хожу по комнате. Хочу снова попробовать позвонить Яну (а вдруг получится?), но в телефонной книжке не осталось ни одного номера, а наизусть номер Яна я не помню. Честно говоря, не помню его даже примерно. О, век передовых технологий! Я натыкаюсь на диск, подаренный мне Карой, — «Музыка для встречи конца». Боже мой, ещё вчера Кара стояла рядом со мной, живая и здоровая… Ещё вчера… Я до сих пор не могу в это поверить. О том, что раньше диск назывался по-другому, я стараюсь не думать.