Диссонанс - [14]

— Не желаете ли посмотреть фильм? — дурашливо спрашиваю я, и они оба вздрагивают.

— Ну… — протягивает Марк, и смотрит на Яна.

— Посмотреть, что нас ждёт? Что-то не хочется… И хочется в то же время, — Ян как завороженный смотрит на оранжевое небо постера, потом поднимает голову и смотрит на настоящее полуоранжевое небо над нами. — Но в то же время и не хочется, — добавляет он.

— В общем, давайте зайдём, — говорю я и захожу внутрь. Скорее оттого, что больше не могу стоять перед этими ужасными постерами, чем оттого, что жажду посмотреть фильм о том, как мы все умрём. Марк и Ян идут за мной.

Кинотеатр выглядит так, словно ему лет двести.

Везде пыль, песок, какие-то клочки шерсти, обрывки старых афиш, какие-то деревянные обломки. Окна в фойе выбиты, осколки валяются на полу с прожжёнными в линолеуме дырами. Кое-где плесень. Стоит сильный запах затхлости (запах старья, как сказал бы Марк). Мы молча бредём от одного зала к другому — в каждом темно (телефоны не работают, но функции фонариков не потеряли). В каждом одно и то же: кресла разломаны, полотно экрана изорвано в клочья, где-то на полу валяется рассыпанный, поросший плесенью попкорн, где-то — сломанные 3D-очки.

Мы не смогли посмотреть фильм о нашей гибели, но и так увидели более чем достаточно.

Если в кинотеатре хоть и пахло затхлостью, но было более-менее терпимо по температуре, то на улице нас снова обдаёт жарой. Стало ещё душнее. Ян вытирает пот с лица, и тут его взгляд останавливается на чём-то вдали.

— Да ладно! — вырывается у него.

К нам медленно приближается маленький, старый, разваливающийся и почему-то синий трамвай. Никогда не видела синих трамваев. А вчера мы с Марком убедились, что весь транспорт погиб от Диссонанса.

— Что за… — Марк недоверчиво смотрит то на трамвай, то на меня. — Похоже…

— Похоже, что это ловушка, — перебиваю я. — Даже очень похоже.

— Да уж, — соглашается Ян. Но всё равно не может оторвать от трамвая взгляда.

Мы стоим, молча следя за синей развалюхой, медленно, но верно приближающейся к нам, и когда трамвай останавливается на трамвайной остановке неподалёку, мы переглядываемся.

— Может, посмотрим поближе? — говорит Марк, и хотя я не одобряю эту идею, я соглашаюсь. В кинотеатр тоже было небезопасно идти, но они меня поддержали.

Помирать, так вместе.

На трамвае висит немного накренившийся вправо номер «9». Таблички с указанием маршрута, конечно, нет. Марк дотрагивается до синей облезающей краски, и трамвай, словно пробудившись от прикосновения, открывает нам свои двери. Зазывает нас. Даже с улицы видно, что и внутри трамвай очень старый, грязный, но всё же похож на трамвай.

— Да чёрт возьми, куда-то он нас да привезёт! — восклицает внезапно Ян.

— Хочешь рискнуть? — недоверчиво спрашиваю я.

— Хочу. Может, хоть с Карой увижусь, — бросает он, и я понимаю, что боль его потери не утихла, что бы он ни говорил.

Ян заходит в трамвай, а мы с Марком стоим как завороженные, просто смотря, просто не в силах оторвать взгляда и сделать что-то ещё. Например, попытаться его остановить. Ничего не происходит. Ян садится на сиденье, но трамвай не закрывает дверей и не отъезжает.

— Он ждёт вас, — говорит Ян, и от этой фразы у меня мурашки бегут по коже.

— Ну так что? — Марк сжимает мою руку и ждёт моего решения. — Зайдём?

Я молчу, потому что не знаю, что ответить. Трамвай и правда манит к себе. Но здравый смысл кричит: «Не смей!», и я хочу к нему прислушаться.

— В кинотеатре же ничего с нами не случилось, — говорит Ян. — Да и тут я ничего такого особенного не ощущаю.

— Ладно, — говорит Марк, не дождавшись моего решения. Я удивляюсь — обычно он так не делает. Но возражать уже нет смысла, Марк тащит меня в трамвай.

Надеюсь, не навстречу гибели. Хотя нам её и так не миновать, судя по тому, что мы уже видели и пережили.

Я захожу в трамвай и тут же жалею об этом: словно дождавшись добычи, трамвай поспешно захлопывает двери и набирает скорость.

Потом он съезжает с рельсов.

Не знаю, сколько времени мы едем, но такого жуткого страха я не испытывала никогда. Трамвай несётся по тротуарам, как безумный, стуча и дребезжа, и нас, держащихся за руки, бросает из стороны в сторону. Мы словно летим в ржавой консервной банке, ударяющейся о все поребрики.

Очень страшно.

Потом трамвай вдруг резко останавливается, открывает двери и буквально выталкивает нас на улицу. Большое облегчение.

На улице ещё душнее, чем было около кинотеатра. Похоже, нас привезли в самое пекло.

— Нас словно бы вернули в центр событий, — говорит Ян. — Как будто нам недостаточно того, что мы видели.

Ян прав, я знаю это. Просто знаю.

Трамвай внезапно издаёт стон и валится на бок. Без сомнений, его постигла участь собратьев. Словно большое мёртвое животное, он лежит на асфальте, и я замечаю, что номер «9» совсем перевернулся и превратился в номер «6».

Добро пожаловать на шестой круг ада. Как там? «Пламенеющий город, наказание — быть призраком в раскалённой могиле».

Самое то.

Оказались мы на Литейном проспекте — действительно в центре событий. От воспоминаний о вчерашней прогулке по Невскому внутри всё сжимается. Ни за что туда не вернусь.