Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.) - [15]

Египетские послы отправились в мухарраме 661 г. х. (15.XI.–1.XII.1262 г.) через Византию, где были с почетом приняты императором Михаилом VIII Палеологом.

Приезд их совпал с пребыванием у Михаила Палеолога золотоордынских послов, и послы султана отправились в Золотую Орду вместе с ними. Кроме того, в Константинополе как раз находились направлявшиеся в Египет золотоордынские послы Джалал-ад-Дин ибн ал-Кади и шейх Нур-ад-Дин Али со свитой. Заболевший в пути Мадж-ад-Дин Рудзравери вернулся в Египет с золотоордынскими послами. Из этого стечения обстоятельств, можно заключить, что и золотоордынский хан Берке в то же самое время отправил официальное посольство к египетскому султану, видимо, в ответ на первое письмо султана, посланное в свое время с аланскими купцами.

Когда египетское посольство прибыло в Крым и высадилось на Судакский берег, их встретил ханский наместник того края, по имени Таюк (Табук). На почтовых лошадях (улаг) доставил он их до владений другого наместника, Тукбуги, начальника над десятью тысячами (темника). Отсюда они ехали до ставки Берке 20 дней по равнине, «усеянной шатрами и палатками, овцами и табунами коней». В свое время путешествие по этим местам красочно описал Плано Карпини. Ему казалось, будто навстречу движется большой город, настолько оживленным было движение в степи[126]. Ибн Баттута также подробно и живо описывает свое путешествие по кипчакским степям[127]. Воображение египетских послов, несомненно, должно было поразить обилие пастбищ, пасущегося скота, отсутствие городов, вместо которых были палатки, легко перевозимые с места на место, — настоящие дома на колесах.

Вопросу отправления послов в чужеземные государства, их пребыванию за границей Б. Шпулер посвящает главу своей книги о Золотой Орде — «Посольское дело», состоящую из двух частей: «Послы из-за рубежа» и «Послы за границу»[128]. «Посол, снабженный верительной грамотой, — пишет он, — доставлялся обычно государственной почтой[129] в столицу или соответственно до места пребывания хана. Прибыв туда, он получал пристанище в отведенном для этого доме, который (во времена Плано Карпини, 1246 г.) находился на расстоянии часа езды от главной орды». Гильом де Рубрук сообщает, что таких посольских домов имелось четыре, а именно: для дипломатических представителей четырех стран света. Там послы получали содержание, «хотя и не всегда достаточное». О ритуале представления послов хану подробно писал Рубрук: «Прием у хана происходил по строго установленной церемонии. Послы перед допуском к хану получали наставления о том, как надлежит себя держать, которому они должны были следовать. Прежде всего нужно было остерегаться, чтобы не задеть ногой порог палатки, так как монголы считали это дурным предзнаменованием. Для приема иностранных представителей одевали в татарские одежды, так как правитель желал видеть их в этом одеянии. Как долго держался в Золотой Орде этот обычай, практиковавшийся в Турции еще в XVIII в., неизвестно. Кроме того, послов обыскивали на предмет обнаружения оружия, которое брать с собой на прием строго запрещалось. Исходя из религиозного суеверия, их (послов) для очищения проводили между двумя огнями»[130].

Когда послы Египта приблизились к Орде, их встретил визирь Шараф-ад-Дин ал-Казвини, весьма образованный для своего времени человек, умевший говорить по-арабски и по-тюркски. Послам отвели прекрасное помещение. На следующий день, рано утром, Берке пригласил их к себе. Сопровождал их тот же Шараф-ад-Дин ал-Казвини, который уже осведомил их, как следует им вести себя в ставке хана. Они должны были, снимая с себя оружие, «слагать его на правую сторону, вынуть лук из сайдака, опустить тетиву, не оставлять в колчане стрел». Входя в шатер, ни в коем случае не наступать на порог, подойти к хану с левой стороны и, «когда от них будет взята грамота, перейти на правую сторону, присесть на оба колена». В Орде нельзя было «есть снега и мыть платье, а если случится мыть его, то делать это тайком»[131]. У Шпулера мы читаем: «Посол должен был вести беседу с ханом в коленопреклоненном положении. Разговор не всегда начинался сразу. Иногда властитель выжидал некоторое время. Послу же было строго запрещено начинать беседу. Не всегда в этих беседах затрагивались только государственные и политические вопросы»[132].

Ал-Муфаддал подробно описывает такой прием, а также шатер Берке и дает портрет самого хана.

Шатер Берке, вмещавший 500 человек, был покрыт белым войлоком, внутри затянут шелковыми материями, украшен жемчугом и драгоценными камнями. Берке встретил послов сидя на троне. Обе ноги его покоились на подушках: он страдал ломотой в ногах. Рядом с ним сидела старшая жена его Тагтагай-хатун. В то время, по словам автора, Берке было 56 лет. Ал-Муфаддал так описывает его: «Жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в [одном] ухе золотое кольцо с ценным [осьмиугольным?] камнем. На нем [Берке] шелковый кафтан; на голове колпак и золотой пояс с дорогими камнями на зеленой булгарской коже; на обеих ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не был опоясан мечом, но на кушаке его черные рога витые, усыпанные золотом»