Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом еще не являлись предметом специального исследования, в то время как связи Египта с другими странами освещены во многих специальных работах и в трудах более общего характера[1].
Рассматривая свою работу как первую попытку в этом направлении, автор данного исследования не претендует на исчерпывающее изложение предмета, тем более что в нарративных источниках только попутно освещались интересующие нас вопросы. Поэтому при подборе и критическом рассмотрении материалов, весьма разбросанных и часто противоречивых, возникали затруднения[2].
Приступая к изложению, следует прежде всего остановиться на причинах, вызвавших столь продолжительный и тесный союз между двумя странами, различными как по своей культуре, так и по историческим путям развития.
Поводов для такого союза было более чем достаточно, причем нельзя не подчеркнуть, что на всем протяжении рассматриваемого периода, насыщенного важными историческими событиями (от середины XIII до конца XIV в.), инициатива в поддержании дружественных отношений с Золотой Ордой, как правило (по крайней мере до середины XIV в.), исходила от Египта, так как последний был не только заинтересованной стороной в этом союзе, но даже вынужден был, как мы увидим ниже, искать поддержки в Золотой Орде.
Можно отметить следующие основные моменты, определявшие эти отношения:
1. Сам факт возникновения столь могущественного государства, каким была Золотая Орда к 60-м годам XIII в., не мог не привлечь к себе внимания другой могущественной державы. Египетским султанам уже приходилось сталкиваться с монголами в Сирии и убедиться в том, какими опасными противниками они могут быть. Поэтому вполне понятным было стремление правителей Египта, с одной стороны, поддерживать дружественные отношения и военный союз с Золотой Ордой против хулагуидского Ирана, а с другой — взаимно ослаблять оба эти государства, натравливая их друг на друга, ибо чрезмерное усиление нового союзника за счет окончательного разгрома Хулагуидов не отвечало бы интересам Египта.
2. Благоприятным обстоятельством, облегчившим первые шаги к сближению со стороны Египта, было принятие ислама золотоордынским ханом Берке (1256–1266).
Столкновения между династиями Хулагуидов и Джучидов (Золотая Орда) неоднократно освещались как в дореволюционной русской, так и в советской исторической литературе. Уже Н. И. Веселовский в своем труде «Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время» останавливается на этом вопросе. Следует, однако, отметить, что коснулся он этой темы лишь попутно, поставив себе главной целью характеристику личности самого Ногая, не подвергая критическому разбору соответствующий материал, приводимый им к тому же только в цитатах из источников (по Тизенгаузену)[3].
А. Ю. Якубовский в капитальном труде «Золотая Орда и ее падение», написанном совместно с акад. Б. Д. Грековым, не ставил перед собой задачи рассмотреть взаимоотношения Джучидов и Хулагуидов во всех подробностях. Однако он достаточно ясно осветил самые существенные моменты этих взаимоотношений и пришел к выводу, что «на почве длительной и упорной борьбы Берке-хана с Хулагу и Абагой и выросли интенсивные дипломатические сношения между Золотой Ордой и отдаленным Египтом, находившимся во второй половине XIII и в XIV в. под властью мамлюкских султанов»[4].
Затрагивается эта проблема и в статье А. А. Али-Заде «Борьба Золотой Орды и государства ильханов за Азербайджан»[5], однако автор стремился осветить главным образом экономическую сторону вопроса, выделяя значение Азербайджана для обоих государств. Описывая, и довольно подробно, военные действия, происходившие на территории Азербайджана, А. Али-Заде подчеркивает влияние конфликта между Джучидами и Хулагуидами на взаимоотношения Золотой Орды с Египтом[6].
Таким образом, в истории дипломатических отношений Египта с Золотой Ордой как раз Египет «кровно был заинтересован» (А. Ю. Якубовский) в могуществе Золотой Орды, разумеется, лишь при условии ее дальнейшей борьбы с Хулагуидами. В данном случае планы и намерения мамлюкских султанов были ясны: сильное государство Хулагуидов — непосредственный сосед Египта — постоянно таило в себе угрозу их власти, а потому усилия их внешней политики были направлены к тому, чтобы столкнуть друг с другом монгольских властителей, а затем поддерживать между ними вражду, не давая ей угаснуть[7]. В руках мамлюкских султанов до поры до времени был такой выигрышный козырь, как призывы к «священной войне» против неверных, в данном случае — Хулагуидов. Однако эти призывы имели силу только в течение 40 лет, ибо в конце XIII и начале XIV в. религиозной розни не существовало. Уже Хулагуид Токудар (1282–1284) принял ислам, а затем и Газан-хан.
Здесь следует отметить, что в то время роль религии была крайне велика и это сказывалось, например, на идеологическом обосновании той или иной политики.
Не менее убедительно и весьма подробно говорит о заинтересованности Египта в союзе с Золотой Ордой и Б. Шпулер, который считает вполне естественным, что после разгрома 3 сентября 1260 г. хулагуидских войск мамлюками при Айн Джалуте (Палестина), когда на египетский престол взошел ал-Малик аз-Захир Байбарс I (1260–1277), этот правитель сразу же стал искать надежного союзника против своего непримиримого врага — иранских монголов
