Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море - [30]

За стойкой в холле — маленький, совсем лысый старик, у него я спросила, где мне найти кабинет доктора.

— О, доктор? Вам нужен доктор, мадам? Вам туда, — он ткнул рукой куда-то в пространство и согнулся в поклоне. — Зайдите к нему сейчас же, разумеется, он очень особенный человек и всегда готов к услугам, только нужно предварительно сообщить о себе, записаться…

… естественно, мне следовало бы догадаться, что следовало бы записаться, поскольку людей здесь много, старик обернулся, на стене за его спиной красовались три широкие ленты, одна над другой — зеленая, желтая и красная, а на них как-то очень весело и радостно смотрелись ключи от номеров.

— Вы ведь понимаете, дорогая мадам, здесь полно всяких — и зеленых, и желтых, и красных, и все они постоянно беспокоят доктора, все хотят попасть к нему совсем без повода, просто так, потому что он особенный,

в моих ушах его слова дребезжат, как те камешки из-под колес авто, старик явно не в себе, и я стала рассматривать цветные ленты, стараясь угадать, где тут могут висеть мои ключи, надо будет и мне оставлять их здесь… а некоторые люди вообще не могут молчать, и пришлось узнать, что одна милая девушка как-то раз три часа просидела у дверей кабинета.

— уж как я ее убеждал, но — нет и нет, всё ждала, что он примет ее просто так, совсем без причины, у молодых всегда так…

… а еще раньше другой господин целый час стучал ему в дверь каждую минуту — вот так: тук! И снова — тук!, а другие…

и зачем он мне всё это рассказывает, слова громыхают, топочут одно за другим, а вообще старик очень строго следит за порядком и не пускает сюда посторонних, даже, говорит, настаивал, чтобы сделали в коридоре перегородку и дверь с замком, правда, доктор не согласился.

— Вы мне напишите свое имя, и я вам позвоню, когда приходить, я ведь для того здесь и сижу, по любому вопросу обращайтесь ко мне… только имя и номер вашей комнаты… к вечеру я вам сообщу, мы тут знаем о вас, уверяю, думаем о вас…

блестящие глазки, улыбка-оскал искусственных зубов, делающая его похожим на престарелого пикколо, странно дергаясь, он постоянно теребит единственную застегнутую пуговицу пиджака, но может быть, это он так кланяется… вот только я не совсем поняла, что означает это «мы знаем о вас», тем не менее я назвала свое имя и номер комнаты.

— В сущности, мадам, я знаю, знаю… уже сегодня вечером вам назначат час встречи, ведь это встреча…

поблагодарив, я отошла, ну вот, поблагодарила и не спросила про столовую — боялась, что на меня вновь польется поток слов. До обеда еще так далеко, да и в памятке для пациентов написано, что возможна доставка обеда в номер, обеда, но не ужина, разве что в случае болезни… значит, всё здесь устроено так, что я могу почти не вставать со своего шезлонга на террасе, только иногда буду спускаться к морю… эта мысль утешала, потому что в мгновение, когда Анна отъезжала, я почувствовала себя как-то неуютно, хотя раньше так хотела остаться одна… что ж, чувства противоречивы, а желания — тем более.

На лифте я поднялась на третий этаж, потом по коридору, шаги глохнут в мягкой ковровой дорожке, красной, работают кондиционеры, и все здесь напоминает шикарный отель, горничная со своей тележкой меняет белье в номере, откуда-то доносится шум пылесоса, звук… все шумы тонут в тишине… перед отъездом сюда я сказала дочери, что для меня это слишком дорого, я разорюсь, но она меня убедила: самое главное — оправиться полностью — от чего?.. впрочем, здесь главным образом лечат нервы, что бы это ни означало, и если исключить какой-то особенный бассейн, грязевые ванны и врачей, то это место кажется предназначенным единственно для отдыха… с таким же успехом я могла бы снять домик у моря и спокойно отдыхать там, так я возразила Анне — лично мне врачи не нужны, хватит с меня. А нужно было сказать ей: меня мучает тоска… больше ничего… но я не посмела, потому что знаю, каким был бы ответ: меланхолия — опасная тоска, хотя она сама себе это напридумывала… и я сдалась… в последнее время у меня что-то нет сил сопротивляться.

Когда я отпирала дверь, из соседнего номера вышла женщина в пляжном наряде, волосы забраны наверх, в тюрбан, загорелая кожа… наши глаза встретились, и я заметила, что они у нее синие, а она, заметила ли она мои черные, подумала я… да нет, разумеется, люди редко обращают внимание на подобные мелочи, мы тихо поздоровались, шепотом, доброе утро, губы упругие и, наверное, очень мягкие, она удалилась, а я вошла к себе. Мой взгляд скользнул по настенным часам, всего лишь десять, значит, день будет ужасно длинным, на другой стене я увидела свое отражение в зеркале и отвернулась, в последние месяцы у меня появилось чувство блаженной расслабленности, когда внешность уже не имеет значения, я даже не помню, причесывалась ли сегодня, а эта женщина из соседнего номера выглядела такой ухоженной: губы подчеркнуты бледной помадой, на левой руке массивный серебряный браслет, серебряные серьги, я заметила их… иногда подробности, которые мы постоянно замечаем, сводят меня с ума, они оседают во мне, а потом вдруг всплывают… глаза, браслет… помада с запахом мяты, которую она наносит на губы перед выходом, изящные жесты, чувственные губы, они потрескались, я целую их, чтобы она снова провела помадой по губам, мне это нравится, на улице холодно, от холода губы трескаются… жизнь ужасающе переполнена деталями, видениями, которые я должна стереть из памяти реальностью, вытеснить их… я снова повернулась к зеркалу, но моего отражения там уже не было, я была внутри и увидела там лишь свои книги… зеркало мне совсем не нужно, здесь гораздо лучше смотрелась бы какая-нибудь картина, но картины нет.