Дилетантское прощание - [22]
– Ты думаешь, никто не заметит, что ты небрит и всю неделю ходишь в одной и той же рубашке? – поинтересовалась сестра. – Нет, милый мой, люди все замечают. Давеча Бетси Харди тебя увидела и перешла на другую сторону улицу, чтобы, говорит, ты не смущался своего затрапезного вида. Спасибо, говорю, Бетси, за твою деликатность, но, по-моему, ему плевать, как он выглядит.
– Бетси Харди? Я ее не видел.
– Главное, что она тебя видела. По-моему, ты хотел забрать приличную одежду, что осталась в твоем доме?
– Да, Гил привезет мои шмотки.
– Что? Ты позволишь ему копаться в твоих вещах?
– А что такого?
Нандина сощурилась:
– Когда Джим Раст рекомендовал тебе подрядчика, он что-нибудь о нем рассказывал? Ты знаешь его прошлое? Откуда он родом? Он балтиморец?
– Он прекрасный человек, поверь на слово.
– Просто интересно, вот и все.
– Он мог вообще не говорить об Анонимных алкоголиках.
– Я против них ничего не имею.
– Гораздо хуже, если человек пьет, но не состоит в этом обществе, – подчеркнул я.
– А кто спорит? Ты думаешь, я из-за этого интересуюсь его биографией? Я бесконечно рада, что он совладал с недугом. И всякий раз угощаю его фруктовым соком и лимонадом.
– Воистину.
Но я-то знал, что причина в ином. Однажды сестра застукала Гила с банкой кока-колы. Прохладительные напитки – ее пунктик. Она не просто их не любит, она всей душой их ненавидит. Если б существовала программа «Двенадцать шагов по избавлению от пристрастия к кока-коле», Нандина сделала бы щедрое пожертвование.
Нет, поймите правильно, я вовсе не жалуюсь на сестру. Когда я остался без крыши над головой, Нандина без всяких колебаний меня приютила, не выказав ни малейшего недовольства тем, что нарушен ее привычный уклад. Она – мой самый родной человек из ныне живых. У нас совместные детские воспоминания, в которые нет ходу посторонним.
Когда мы говорили меж собой, кто-нибудь из нас частенько начинал фразу любимым отцовским выражением, или присловьем, что ли, – «излишне напоминать…» И тогда другой улыбался.
Или вот еще: из моей прихожей Гил привез фарфоровое блюдо, доверху заваленное рекламными листовками вроде «еды на вынос» и прочим хламом. В кухне Нандина готовила ужин, а я, сортируя этот бумажный мусор, нашел визитку «Братьев Брайан».
– Галаад! – удивился я.
– Что?
– Полное имя Гила – Галаад. А я думал, что он Гилберт.
Нандина перестала помешивать суп:
– Галаад? Как в псалме?
– Ну да.
«Галаад» – из той же серии, что «излишне напоминать». Кому-нибудь другому строчка «Есть в Галааде бальзам» ничего не скажет. Это мамин любимый псалом, который она напевала за мытьем посуды. А мне слышалось «съесть в Галааде бальзам». Когда один из кузенов стал потешаться над моим исполнением, Нандина доской от «Монополии» треснула его по башке.
Нет, вновь оказаться в отчем доме было совсем неплохо. Я бы даже сказал, уютно.
Перед Рождеством мы всегда допечатывали тираж «Дилетантских подарков» и договаривались с городскими магазинами, что наши книги, украшенные алыми шелковыми бантами, будут выставлены на кассах. Мне бант казался неуместным. Да, книга о подарках, но ведь не в подарок покупателям. Однако Айрин, автору идеи, бант очень нравился, да и Чарлз уверял, что в таком виде книги расходятся хорошо. Обычно мы ему доверяли, когда речь шла о массовом вкусе. Из всех нас только он вел нормальную, так сказать, жизнь: был женат первый и единственный раз, воспитывал трех дочерей-подростков. Чарлз любил рассказывать о забавных домашних ситуациях (не хуже чем в ситкоме «Семейка Брэди»), и все остальные ему внимали, точно группа этнографов, изучающих диковинные обычаи.
Для нас с Нандиной Рождество прошло незаметно. Мы уже давно не обменивались подарками и не украшали дом, если не считать рождественского венка, который сестра принесла из супермаркета. По давней традиции мы пошли на праздничный обед у тети Сельмы. Даже в моем супружестве традиция эта осталась неизменной, хоть всякий раз мы с Дороти клялись, что уж следующее Рождество отметим как-нибудь иначе. У тетки кормили скверно, а гостей становилось все меньше – родичи умирали или перебирались в другие края. Нынче за столом нас было пятеро: мы с Нандиной, тетя Сельма и ее сын Роджер со своей очень молоденькой третьей женой Анной Мари. Эту пару мы не видели с прошлого Рождества, а посему предстояло выдержать разговоры о Дороти. Роджер предпочел сделать вид, будто ничего не произошло, но был явно смущен моей черствостью, позволившей мне явиться на трапезу. А вот Анна Мари с ходу взяла быка за рога:
– Я просто жутко огорчилась, узнав о смерти Дороти.
– Спасибо, – сказал я.
– В прошлое Рождество она выглядела совершенно здоровой!
– Да… она и была здоровой.
– Как поживаете?
– Ничего.
– Нет, я серьезно.
– С учетом всех обстоятельств, неплохо.
– Я почему спрашиваю, моя подруга… как ее… Луиза… только что потеряла мужа.
– Печальная новость.
– Он умер вчера утром. Лейкемия.
– Надо же! – сказала тетя Сельма. – В Сочельник!
– Теперь для нее этот праздник не в праздник, ибо всякий раз он напомнит о Барри.
– И потом, ужасно неудачное время для похорон, – заметила тетя Сельма.
– Скажите, Аарон, нет ли у вас какого-нибудь мудрого совета, который я могла бы передать подруге?
«Случайный турист» – один из самых известных романов Энн Тайлер. И это снова семейная история – о зыбкости отношений и жизни вообще, о попытках обрести себя, не вылезая из собственной скорлупы. Мэйкон Лири пишет путеводители, но он ненавидит путешествия всей душой. Его путеводители – коллекции сведений о том, как в очередной вынужденной и невыносимой поездке ощутить себя как дома, минимизировать вмешательство в твою жизнь чужого и неприятного мира. На долю Мэйкона и его жены выпала страшная трагедия – бессмысленная гибель сына-подростка.
За роман «Уроки дыхания» Энн Тайлер получила Пулитцеровскую премию.Мэгги порывиста и непосредственна, Айра обстоятелен и нетороплив. Мэгги совершает глупости. За Айрой такого греха не водится. Они женаты двадцать восемь лет. Их жизнь обычна, спокойна и… скучна. В один невеселый день они отправляются в автомобильное путешествие – на похороны старого друга. Но внезапно Мэгги слышит по радио, как в прямом эфире ее бывшая невестка объявляет, что снова собирается замуж. И поездка на похороны оборачивается экспедицией по спасению брака сына.
Уитшенки всегда удивляли своей сплоченностью и едва уловимой особостью. Это была семья, которой все по-хорошему завидовали. Но, как и у каждой семьи, у них была и тайная, скрытая от глаз реальность, которую они и сами-то толком не осознавали. Эбби, Ред и четверо взрослых детей в своем багаже имеют не только чудесные воспоминания о радости, смехе, семейных праздниках, но и разочарования, ревность, тщательно оберегаемые секреты. В романе Энн Тайлер, одной из лучших современных писательниц, разворачивается история трех поколений одной семьи – трогательная, но совсем не сентиментальная, драматичная, но ироничная, очень глубокая, но простая.Энн Тайлер иногда называют северной Фэнни Флэгг, но ее истории гораздо ближе рассказам А.П.Чехова – тонкие, грустные, забавные и невероятно глубокие.
Роман «Блага земные» впервые знакомит советского читателя с творчеством талантливой американской писательницы Энн Тайлер. Занимательность сюжета, динамичность повествования, точность психологического рисунка, острота поставленных в романе проблем современного буржуазного общества — брак, семья, любовь, долг и мораль — вызывают живой интерес, делают книгу увлекательной и глубокой.
Кейт как будто попала в клетку. Дома ей приходится убирать и готовить для своего эксцентричного отца-ученого, доктора Баттиста, и младшей сестры Белочки. На работе в детском саду родители и начальство недовольны Кейт и ее слишком резкими методами воспитания, хотя дети ее обожают. Несмотря на строптивый нрав, Кейт уже готова смириться со своим положением, но тут ее отец, работающий в научной лаборатории, неожиданно решает свести ее с Петром, своим лаборантом, которого вот-вот вышлют из страны. Взбунтуется ли Кейт хотя бы на этот раз? И что на самом деле задумал ее отец?
Жизнь Уиллы Дрейк шла от вехи к вехе. 1967-й: она школьница и пытается как-то примириться с внезапным исчезновением матери. 1977-й: студентке Уилле делают предложение руки и сердца. 1997-й: молодая вдова пытается собрать свою жизнь, разлетевшуюся на осколки. 2017-й: Уилла жаждет стать бабушкой, но не уверена, что это случится. «Неужели это все? Неужели это и была моя жизнь?» – спрашивает себя Уилла. Она уже смирилась с тем, что мечты ее так и остались мечтами, как вдруг раздается странный телефонный звонок – незнакомец делает ей необычное предложение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.