Дикий голод - [41]

— Конечно, — ответила я.

— Почему бы нам не присесть? — предложил мой папа, указывая на зону отдыха в левой части помещения. Я села в конец кожаного дивана, а мама села рядом со мной. Папа встал позади нас, создавая единый фронт. Хоть я и не нуждалась в защите.

Габриэль занял место напротив меня. Коннор не стал садиться. Он встал позади своего отца, скрестив руки на груди и с мрачным выражением лица.

Дирборн, как и следовало ожидать, занял мягкое кресло в конце — «во главе». Тео остался стоять, и ему, кажется, было так же не по себе, как и Коннору. За исключением того, что одного из его товарищей не обвиняли в убийстве.

Дирборн достал из кармана экран, настроил его и поставил на стол. В центре гипнотически мигал маленький зеленый огонек, сигнализируя о том, что идет запись. Дирборн откинулся назад, скрестил ноги и посмотрел на меня.

— Расскажи, пожалуйста, свою версию событий.

Я для успокоения вздохнула, а потом поведала свою историю:

— Я собиралась проверить Сери и Марион. Прежде чем я до них добралась, я почувствовала запах крови, поэтому пошла проверить в чем дело. Я увидела Томаса, он лежал на земле. Его голова… находилась в полуметре от тела. — Я поглядела на Коннора, в моих глазах было извинение. — Рядом стоял Райли, и у него в руке был нож. Его рубашка была в крови.

В глазах Дирборна появилось извращенное удовлетворение.

— Ты видела, как он держал орудие убийства, покрытое кровью, стоя над трупом Томаса?

Я видела, как вздрогнули оборотни, но сосредоточилась на Дирборне — и фактах.

— Я видела Томаса, лежащим на земле, — констатируя факт, ответила я. — Я видела Райли, стоящего рядом, и он держал нож. Я не знаю, является ли он орудием убийства, и не знаю, что произошло до того, как я туда добралась.

Взгляд Дирборна стал суровым.

— Ты видела кого-нибудь еще?

— Нет. Нас нашла одна из немецких делегатов и закричала, когда увидела Томаса. А потом начался хаос, и все начали драться. Пришел мой отец и положил этому конец.

— Немецкий делегат — Герда Крайцер, — сказал мой папа. — Она ждет в кабинете Люка.

Дирборн кивнул.

— Райли этого не делал, — проговорил Коннор и направил на Дирборна раздраженный взгляд. — Он бы не стал убивать вампира, которого даже не знал.

— Коннор, — тихо произнес Габриэль, предупреждая своего сына действовать осторожно.

— Все свидетельствует об обратном, — сказал Дирборн. — Хоть я и понимаю, что, по крайней мере, некоторые из вас не любят делать поспешных выводов, мне кажется очевидным, что произошло.

— И что же? — спросил мой папа.

Дирборн одарил моего отца скучающим взглядом, словно ему стало скучно от отказа принять очевидное.

— Мне сказали, что во время вечеринки жертва выразила озабоченность по поводу оборотней, включая Сикскиллера. У них состоялась ссора на глазах у зрителей, в ходе которой они обменялись ударами приблизительно за час до того, как убили Томаса. Сикскиллера это вывело из себя, и его гнев взял над ним верх. Вы все должны признать, что это самое простое объяснение убийства Томаса. Да ради Бога, в имени оборотня есть слово «убийца»[50].

Я поглядела на Коннора. Его взгляд был устремлен на Дирборна, а ярость на его лице была скрыта не лучше, чем у его отца.

— В фамилии, — сухо произнес Габриэль, когда он это сказал, по комнате поплыла магия. — За ней стоит целая история, которая не имеет к этому никакого отношения.

— Ясно, — невозмутимо ответил Дирборн.

— Ты считаешь, что это было нападение на Томаса, — произнес мой отец, — а не на переговоры в целом.

— Единственный, кто погиб — это Томас, — сказал Дирборн. — И несмотря на вмешательство фейри в мирные переговоры, с чем разобрались и пришли к заключению, переговоры беспрепятственно продолжились. Какой цели можно было добиться, убив здесь делегата?

— Переключить наше внимание? — предположил папа. — Посеять между делегатами вражду, чтобы исключить возможность мира? Многие предпочитают войну.

— Бритва Оккама[51], — возразил Дирборн. — Самое простое объяснение обычно и является правильным.

— Обычно, — признал мой отец. — Преступники тоже знают об этом понятии и могут менять свою схему поведения в соответствии с ним.

— Если Райли это сделал, — произнесла моя мама и с извинением посмотрела на Габриэля, — а я не утверждаю, что он это сделал, возможно, у него не было выбора. Может, кто-то заставил его это сделать. Кто-то накачал его наркотиками. Или заколдовал.

— Его проверят на наркотики, — сказал Дирборн. — Но положительный тест на наркотики вряд ли оправдает убийство.

— Пожалуй, вариант с магией более вероятен, — произнесла я и подумала о реакции вампиров на обнаружение Томаса. — Райли выглядел по-настоящему ошеломленным, когда я его нашла. Он выглядел растерянным, потерявшим связь с реальностью. И реакция толпы тоже была странной. Было бы понятно, если бы они были шокированы, разозлились. Но они начали драться, и не только с Райли. Они полезли на меня.

«Возможно, именно поэтому я не смогла сдержать монстра».

— Он бы никого не стал убивать, — гнул свою линию Коннор.

— И твой друг совершенно безобиден? В нем нет жестокости? — Взгляд Дирборна был резким.

— Если у тебя есть вопросы о подноготной члена Стаи, — произнес Габриэль, — направляй их мне. Я полагаю, ты знаешь историю Райли, учитывая этот вопрос, и тот факт, что он преодолел значительные трудности, чтобы стать тем мужчиной, каким он является сейчас.