Дикий голод - [43]

— Но не попало, — ответила Келли. — Довольно удобно, что определенные камеры Дома, похоже, каскадно отключились. — Она нажала что-то на экране, и видеозапись сменил вид сверху на Дом и лужайку. Череда красных точек прокладывала себе путь от патио до забора с западной стороны Дома.

— Они перелезли через забор? — спросила моя мама.

— И тем же путем ушли, — ответила Келли, кивнув. — Мы проверили округу — осторожно, чтобы не испортить никаких улик — и не нашли ни снаряжения, ни следов крови, ни выброшенной одежды.

— Преступник ушел, — сказал папа. — И был очень осторожен.

Келли наклонила голову.

— Теперь нам нужно определить, почему камеры вышли из строя именно так.

— А какие есть варианты? — спросила мама. — Кто-то взломал систему?

— Или временно заблокировали камеру, — сказал папа, — хотя это не похоже на видимое прерывание.

— Нет, не похоже, — произнесла Келли. — У меня есть идея, но я бы хотела ее немного дополнить, прежде чем сообщу ее вам.

— Ты — специалист, — сказал он. — Сообщи нам, что сможешь, когда будешь готова.

— Конечно, Сеньор. Что насчет Дирборна?

Папа это обдумал.

— Возможно, Омбудсмену будет весьма полезно, если мы предоставим видео вместе с нашими выводами относительно… назовем это «выбросом сигнала».

— Это очень хорошая идея. — Улыбка Келли была хитрой. — Если у нас будет объяснение, мы сможем им сказать, что исключили возможность механической неисправности. И ты никогда не знаешь всего о технологии. Я буду в Оперотделе, — сказала она, а потом убрала экран в карман и снова скрылась в коридоре.

— Позвольте мне чем-нибудь помочь, — попросила я, когда она ушла. — Райли мой друг.

— Ты не можешь вмешиваться, — сказала мама. — Такова сделка.

— Я не могу сидеть сложа руки, когда его обвиняют в убийстве. Он этого не делал.

— Есть договор, — произнес папа. — Я понимаю, что ты дала обещание Дому Дюма, но мы дали более крупное обещание городу Чикаго, людям, которые здесь живут. На этот раз этот договор должен идти в приоритете. Это к лучшему, и не только потому, что офис Омбудсмена обучен вести расследования.

— Я справлюсь.

— Мы знаем, Элиза. Но мы упорно трудились, чтобы обезопасить Дом Кадогана, защитить вампиров. Если мы нарушим сделку, то потеряем привилегии.

Это еще одна отрицательная сторона сделки, заключенной с мэром, еще одно обещание, выполнение которого требуется от Дома Кадогана. Кадоган, Грей, Наварра и теперь Вашингтон признаны городом Чикаго. У них официальный статус. Они узаконены. По существу, им позволено существовать. Это иронично, учитывая, что Дом просуществовал в городе дольше, чем живет кто-либо из его людей.

Его голос смягчился.

— Если бы я сказал, что сожалею о том, что тебя отстранили от расследования, это было бы ложью. Ты моя дочь, и хочу, чтобы ты была жива и невредима.

Я с разочарованием хмыкнула.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы мы могли сделать больше, — сказал мой отец. — Но такое уж соглашение мы заключили. Мы его не нарушим. Даже ради Стаи. И даже не тогда, когда это случилось в моем Доме.

Его тон повысился, и я догадалась, что он сражается сам с собой.

— Мы делаем то, что можем, — сказала мама, положив руку ему на плечо. — Остальное от нас не зависит.

— Я не считаю это приемлемым, — произнес он.

— Я знаю. — Она слегка улыбнулась. — Потому что ты предпочитаешь вести, а не следовать, и потому что ты никогда не заберешь жизнь, чтобы доказать свою точку зрения, какой бы она ни была. Но это не твоя битва. Тебе просто не посчастливилось владеть полем битвы.

— Я очень хочу, чтобы ты перестала быть такой рассудительной, — спустя мгновение ответил мой отец.

— Я тоже злюсь. Но гнев нам не поможет, и не поможет Райли.

Папа посмотрел на меня.

— Ты должна предупредить делегацию, чтобы они были осторожны, пока мы не выясним, что здесь происходит. Маловероятно, что они станут мишенью, но пока мы точно не узнаем, почему нацелились на Томаса, мы не можем быть уверены.

— Предупрежу, — пообещала я. — Мне жаль, что это произошло здесь. Мне жаль, что в Доме случилось насилие, что это принесли к вашей двери.

Он кивнул и обнял меня.

— Как ни крути, этот вечер оказался ужасным. Мне жаль, что ты застала такое, когда вернулась домой. Не этого я для тебя хотел. Быть может, когда снова наступят сумерки, мы добьемся чего-нибудь получше.

* * *

Гости ушли, и началась уборка. Но лужайка все еще была усеяна перевернутой мебелью, пустыми бокалами шампанского и брошенными льняными салфетками. Радостная магия, которая наполняла воздух, сменилась печалью, горем и замешательством.

Поскольку я вернулась в отель меньше чем за час до рассвета, то оставила Сери сообщение, сказав, что отчитаюсь ей и Марион после заката.

Еще мне оставила голосовое сообщение Лулу, поэтому я и ей пообещала рассказать новости завтра.

Зайдя в свою комнату, я разделать, бросила одежду в кучу на полу и упала лицом вниз на кровать. А потом попыталась понять, как обойти сделку, заключенную моим отцом.

У меня нет причин сомневаться в том, что я видела — Райли, держащего нож над телом Томаса — за исключение десяти лет, на протяжении которых я знаю Райли, и всех инстинктов в моем теле.