Дикие карты - [157]

— Теперь узнают.

Мин снова закашлялся.

— Я хотел помочь. Как в старые времена. Как в старые времена.

Он начал бредить, и Дэниел поднял глаза на официантов.

— Вызовите «скорую», — приказал он. — И полицию. Скажите, что на улице перед входом еще трое. Шевелитесь.

Один из официантов бросился выполнять его приказания, а другие продолжали таращиться на них в немом недоумении.

— ...Помочь тебе, — повторил Мин, — помочь тебе. — На миг он умолк, потом сделал нечеловеческую попытку говорить связно и внятно. — Ты должен выслушать. Рубец похитил Мэй. Я следил за ним, пытался найти место, где он держит Мэй, когда увидел их вместе с Кином в лимузине. Иди к Кристалис в Хрустальный дворец. Она может знать, где ее держат. Я не... смог... выяснить. — Его то и дело прерывали приступы кашля.

— Зачем они похитили ее?

— Из-за ее рук. Ее кровавых рук.

Бреннан стер со лба Мина выступившие капли пота.

— А теперь отдохни.

Но Мин не слушал и, приподнявшись, схватил Бреннана за руку.

— Найди Мэй. Помоги... ей.

Он снова откинулся назад, вздохнул. На губах у него вспухла кровавая пена.

— Toi met, — сказал он. «Я устал».

— Отдохни.

Дэниел осторожно опустил его на пол и присел на корточки, быстро мигая. «Еще один, — пронеслось у него в голове. — Еще одна смерть. И она тоже будет на совести Кина».

Он поднялся, огляделся по сторонам, но на лицах спасенных им людей был один лишь страх. Полиция будет задавать много ненужных вопросов. Например, о его имени. Найдется немало людей, которые рады будут узнать, что Дэниел Бреннан до сих пор жив и вернулся в Соединенные Штаты. Кин был лишь одним из них.

Надо было уходить, пока не приехала полиция. Он должен был распутать тоненькую ниточку, которую Мин оставил ему. Кристалис. Хрустальный дворец.

Но он зачем-то остановился, повернулся к освобожденным заложникам.

— Мне нужна ручка.

Один из официантов молча протянул ему фломастер. Бреннан на миг задумался. Ему хотелось, чтобы Кин по ночам просыпался в холодном поту и не находил себе места. До него дойдет не сразу, но постепенно, с каждой новой запиской, с каждым новым убитым агентом, он поймет, что происходит.

Он нацарапал свое послание на стене, рядом с бандитом, пригвожденным его стрелой: «Я иду за тобой, Кин». Он помедлил, прежде чем подписывать. Собственное имя для этого не годилось — оно лишило бы его такого могущественного сторонника, как страх перед неизвестным, и дало Кину, его агентам, а также людям в правительстве чересчур определенную зацепку. Он улыбнулся неожиданной мысли, которая вдруг пришла ему в голову.

Кодовое название последнего боевого задания его подразделения во Вьетнаме, когда Кин выдал их северным вьетнамцам, было «Операция Йомен». Кин может заподозрить, что за этим именем стоит Бреннан, но наверняка утверждать не сможет. Это будет отравлять его сон воспоминаниями о деяниях, которые, как он считал, давно сошли ему с рук. К тому же в этом имени была некая мрачная ирония.

Он подписал свое короткое послание «Йомен», а затем, подчиняясь какому-то внезапному наитию, нарисовал маленький туз пик, вьетнамский символ смерти и неудачи, и закрасил его. При виде его рисунка вьетнамские официанты и кухонные работники принялись перешептываться, а официант, который одолжил фломастер, отказался взять его обратно, быстро-быстро, совсем по-птичьи замотав головой.

— Ладно, — пожал плечами Дэниел. — Как мне добраться до Хрустального дворца?

Один из них кое-как объяснил дорогу, и Бреннан через кухню вернулся в темный переулок. Он разобрал лук, сложил его обратно в чемоданчик и отправился прочь, не дожидаясь полиции. Дэниел не стал снимать свой колпак и передвигался закоулками и темными улочками. Навстречу ему время от времени попадались такие же призрачные фигуры. Некоторые глазели на него, другие были поглощены своими делами. Никто не попытался задержать его.

Хрустальный дворец на Генри-стрит был частью трехэтажного дома с террасой длиной во весь квартал. Часть террасы была разрушена в ходе Великого Джокертаунского восстания семьдесят шестого года, и ее так и не восстановили. Часть руин разобрали, часть осталась лежать огромными кучами, подпиравшими рассыпающиеся стены. Проходя мимо, Бреннан заметил глаза — он не понял, человеческие или звериные, — горящие из щелей и трещин в кучах обломков. Рассматривать их поближе ему не захотелось. Он прошел по улице к уцелевшей части дома, поднялся по небольшой каменной лесенке на крыльцо, пересек небольшой вестибюль и оказался в главном зале, где было темно, многолюдно и дымно. Там и сям на глаза попадались явные джокеры, вроде толстого клыкастого коротышки, который продавал газеты у входа, или двухголового певца на маленькой сцене, который мурлыкал что-то даже благозвучное на мелодию Коула Портера. Некоторые казались вполне нормальными, если не приглядываться. Дэниел обратил внимание на одного мужчину, нормального, даже красивого, если бы не отсутствующие рот и нос, которые ему заменял длинный изогнутый хоботок наподобие комариного; он то и дело опускал его в свой бокал, как соломинку. Некоторые были в костюмах, привлекавших внимание к их необычности. Другие скрывали свое уродство за масками, хотя некоторые из тех, кто носил маски, были натуралами, или, на сленге джокеров, «натами».