Охотник повернулся ко мне, а бык уже смотрит на него. На счастье, коровы разбежались, как только я плеснула на них воды, а то бы охотнику туго пришлось. Долго я придерживала и успокаивала быка, отец и то едва справляется с ним, меня же бык слушается, когда я с ним строга.
Охотник спрятался в лесу за дерево и наблюдал. Когда же стадо опять принялось мирно пастись, он вышел на опушку леса, где я стояла, и спрашивает, кто я и как меня зовут. Я ответила ему. Он как-то странно посмотрел на меня, снял шляпу, поблагодарил за то, что я его защитила, и скрылся в лесу.
Видела я его потом много раз, но больше с ним ни словечком не обмолвилась, разве что когда, бывало, идет мимо и поздоровается со мной.
Зимою не раз подолгу стоял он на опушке леса, бродил у реки, в деревню захаживал. На Яна Крестителя утром, когда вы ушли домой, я стала помогать отцу выгонять стадо, вижу, он идет через луг к мостику. Подошел к тому месту, где мы с вами стояли, огляделся, затем спустился с мостика, полез в кусты, и я отчетливо видела, что он снял веночек, застрявший на вербе, и спрятал его под куртку. Минуту назад я заметила, как он шел низом вдоль леса. Сама не знаю, почему, но когда я вижу его, пугаюсь.
— И ты в самом деле никогда больше с ним не говорила?
— Только в тот раз, когда мы виделись впервые, и больше ни слова, — уверяла ее Бара.
— А ведь ты любишь его, да? — продолжала допытываться Элшка.
— Люблю... как и всякого хорошего человека, который не сделал мне ничего плохого.
— Но откуда ты знаешь, что он хороший, если ты с ним не говорила?
— Он наверняка не может быть плохим, это по глазам видно.
— Значит, он тебе нравится? — выспрашивала Элшка.
— В деревне есть парни и красивее, но, если правду сказать, ни один из них мне не нравится так, как он... Он мне часто снится.
— О чем человек думает, то ему и снится.
— Не всегда.
— Ну, скажи откровенно, если бы этот охотник сказал: «Бара, я беру тебя в жены», — ты бы согласилась?
— Что вы такое говорите, Элшка, он обо мне, наверное, никогда и не вспоминает, а тем более не думает про то, чтобы взять меня в жены... это все пустые разговоры и мечты... забудьте о них... Эй, эй, Рыжуха, ты куда полезла!.. Лишай, где тебя носит!.. Не видишь, что Рыжуха уже в березняке!— прервала Бара разговор и вскочила с мягкой травы, чтобы вернуть корову в стадо.
А потом всякий раз, когда Элшка хотела завести речь об охотнике, Бара уклонялась от разговора, переводя его на Гинека. Она знала, что это отвлечет Элшку от чего угодно.
Через несколько дней пан управляющий снова был у священника. Привидение не отпугнуло его. Пришел он, однако, днем.
В доме священника тоже говорили о привидении, и, хотя его преподобие не был суеверен, считалось все же, что тут дело не чисто, поскольку через два дня на третий между одиннадцатью и полуночью привидение появлялось, как утверждали люди, которым можно было верить. Кое к кому оно заглядывало в окна пустыми глазницами мертвеца и грозило пальцем. Все были так напуганы, что порог своего дома осмеливались переступить только самые отважные мужчины. Многие каялись в своих грехах, молились за упокой душ грешников в чистилище, одним словом, покаяние их было вызвано страхом перед смертью.
Несмотря на то что пан священник в своих проповедях часто говорил о вреде суеверий и ереси, никакого проку от этого не было.
Пан управляющий хотя и не признавался, но был так напуган, что на глазах у всех бледнел от страха, и, если бы не жадность, которая влекла его к хорошенькой невесте с богатым приданым, он больше бы не показался в доме священника. Теперь ему хотелось поскорее обрести уверенность в том, что намерения его осуществятся. Он поговорил с Пепинкой и паном священником и, располагая их заверениями, решил поговорить также с Элшкой, чтобы сразу по окончании жатвы отпраздновать свадьбу.
Пепинка предупредила Элшку, что завтра пан управляющий придет, просила ее быть умницей и поступать разумно. Элшка плакала и умоляла тетушку, чтобы она не принуждала ее выходить замуж за этого изверга, но Пепинка очень на нее рассердилась, и пан священник, хотя и не выговаривал ей, как сестра, однако все же упрекнул в неблагодарности и неразумном поведении.
Из Праги не было ни письма, ни других вестей, Элшка не знала, что ей делать. Она советовалась с Барой, та утешала ее, ругала управляющего, но все это не было помощью.
Назавтра — это был день, когда привидение не должно было появиться, — разодетый пан управляющий франтом явился на сватовство. Панна Пепинка уже чуть свет готовила и пекла, чтобы принять гостя как можно лучше. По случаю такого торжества к столу подали и вино. Бара тоже была в доме священника, и только благодаря ее увещеваниям Элшка еще кое-как держалась на ногах. От всего, что происходило, она чувствовала себя совершенно больной. Когда заговорили о помолвке, Элшка сказала управляющему, чтобы за окончательным ответом он пришел через неделю. Она надеялась, что тем временем придет весточка из Праги.
Управляющему этот уклончивый ответ и холодность невесты не понравились, он понял — тут что-то не так, но ничего не мог поделать, а потому молчал, уповая на свою благожелательницу, панну Пепинку. Плохое настроение не помешало ему как следует с аппетитом поесть и выпить, отчего щеки у него пылали. В этот день на нем был синий фрак, который, таким образом, шел к нему еще больше.
