Дика - [46]
— Давайте. — Он взял у вестового листок.
Солдат ушел, а Джапаридзе, снова присев к столу, развернул донесение. Видно, сообщение было радостным, потому что лицо командира вдруг осветилось довольной улыбкой…
— Очень хорошо! — сказал Джапаридзе, прочитав шифровку. — А ведь мы, дорогая Дика, научились воевать, научились! Смотри, за два зимних месяца что сделали! Под Москвой дали немцам жару, из Ростова они бежали без оглядки, и тут, на крымской земле, мы укрепились…
Словно вспомнив о чем-то, Джапаридзе неожиданно остановился и хлопнул себя ладонью по щеке. Он полез в карман реглана, вытащил пачку печенья и кулечек с конфетами.
— Тебе нес, — с некоторым смущением признался он. — Ешь на здоровье! Впрочем, в воздухе придется лакомиться конфетами — сейчас всю эскадрилью подниму в воздух. Новое задание! — Он улыбнулся и снова постучал пальцем по столу. — А за самовольство свое ты у меня еще поплачешь…
Через полчаса летчики эскадрильи были у самолетов. За сутки не знающий ни сна, ни отдыха Козорез привел «Ласточку» в порядок. Илита обошла машину кругом: каждая дырочка залатана, каждый винтик смазан. Не руки у Сергея Ивановича, а золото!
— Можно лететь, Иваныч?
— Можно, — откликнулся Козорез, — только осторожно.
Ветер со стороны Азова нес злую снежную пыль, дышал в лицо холодом. Илита уже взобралась на крыло, когда услышала свою фамилию. От штаба бежал к ней паренек в унтах и ватнике, крича на ходу:
— Лейтенант Даурова! Я к вам стрелком-радистом!
Илита вспомнила Богомолова и грустно усмехнулась. Вот она, война: сегодня ты жив и силен, а завтра валяешься на госпитальной койке или того хуже — лежишь в земле.
Она кивнула новому своему напарнику и, не глядя на него, устроилась за штурвалом. Надо воевать! Надо!
НА ВОЛОСОК ОТ ГИБЕЛИ
Наступила весна 1942 года. Яркой голубизной засияло небо. На солнечной стороне пологих холмов появилась первая зелень, набухали почки.
Илиту радовало это пробуждение природы. Но как-то странно радовало. Глядя на синее небо, на цветок около барака, она наполнялась надеждами на скорое окончание войны.
Однако вести с фронтов не оправдывали этих надежд. Фашистские армии перегруппировались; их насытили пополнениями, присланными из далекой Франции, — ведь второй фронт, как обещали англичане и американцы, так и не был открыт. Разведка говорила, что гитлеровцы готовят новое наступление. Где — под Москвой, у Ленинграда или на Дону — это пока не было известно. Так что надеяться на скорое окончание войны трудно, очень трудно…
В одну из темных весенних ночей Илита на своей многострадальной «Ласточке» вместе с самолетами из звена старшего лейтенанта Ефименко снова шла на Севастополь. Машины до предела были загружены медикаментами, контейнерами с сухарями и консервами. Долгие месяцы осажденный город снабжался только с воздуха и с моря. Но в воздухе кружили фашистские «мессеры», а море кишмя кишело вражескими минами и подводными лодками. Трудно было пробиться сквозь эти заслоны. Но другого выхода не было: две «дороги жизни» — воздушная и морская — помогали севастопольцам бороться и побеждать.
Самолеты звена Ефименко летели низко над морем. Тьма скрывала их от наблюдателей противника; здесь они были в безопасности от зениток и «мессеров».
Илита подсчитала: сегодня у нее восемьдесят второй боевой вылет. Удастся ли дотянуть до ста? Вот Ефименко, например, налетал в два раза больше, и ничего — жив, здоров.
«А все-таки и я везучая! — думала Илита, внимательно вглядываясь в даль. Там в розовых всполохах разрывов лежал героический Севастополь. — Удалось же мне уйти от «мессеров» над приморским поселком! А история с елочкой на Новый год? Вот уж чудо, как меня немцы не засекли, когда я одна пробивалась к Севастополю!»
Примерно за час до рассвета звено повернуло в сторону берега и в условленном месте сбросило свой груз. Ефименко приказал летчикам лечь на обратный курс.
Выполнить маневр самолетам не удалось. Звено было обнаружено противником. Вспыхнули прожекторы. Внезапно появились истребители врага — их было более десятка.
Два луча, перекрестившись, поймали «Ласточку». Свет бил Илите в лицо так пронзительно, что она на минуту ослепла. «Ну, все!» — мелькнуло в голове. Ей казалось, что через мгновение «Ласточка» вспыхнет, словно мотылек, попавший в огонь. Однако прошло несколько минут, а самолет летел, им можно было управлять. Илита решила воспользоваться маневром, который уже не раз спасал ее. Она круто изменила направление полета, направила «Ласточку» прямо к морю, имитируя падение. Огненные нити трассирующих пуль прошли совсем рядом, но не задели машины. Ах, теперь и «мессершмитты» взяли ее на прицел! Плохо дело.
Еще сто метров планирования. Еще полсотни. И прожекторы, только сейчас цепко державшие «Ласточку» в своих пронзительно белых лапах, выпустили ее. Ох, пронесло!..
Она осмотрела горизонт. Высоко в небе и чуть мористее был виден самолет Ефименко. Клещи прожекторов не выпускали его. Несколько «мессеров», то попадая в полосу света, то исчезая во тьме, секли его очередями.
«Неужели не вырвется?» — с испугом подумала Илита, ведя самолет у самой воды. Сейчас она не беспокоилась за себя — лишь бы с Ефименко, с ее командиром, все обошлось благополучно.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Известный осетинский писатель Тотырбек Джатиев — автор более тридцати книг, несколько из них посвящены героической борьбе народов Кавказа против немецко-фашистских захватчиков. В настоящий сборник включены три документальные повести: «Пламя над Тереком», «Иду в атаку», «Тайными тропами», уже издававшиеся в «Советском писателе».
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.