Дика - [48]
Сознание ее мутилось. Ей вдруг показалось, что стоит только выпрямить ноги, и они коснутся дна. Вытянула, но никакого дна не нашла. Обман! Потом привиделся родной дом в Фарне — большой, крепкий, сложенный из кирпича. И поднявшееся солнце так славно освещало его. Веселые окна звали: «Входи, Илита, входи!» Но видение сразу же пропало. Илита ударила по воде рукой. Снова обман!..
Надо прийти в себя. Надо двигаться. Двигаться, двигаться, двигаться!.. Илита все плыла в сторону Севастополя. Каждый метр давался ей с великим трудом. Минута текла, как вечность. А холод, обжигающий, свирепый, казалось, хотел изгнать из тела Илиты последнюю каплю тепла…
Еще метр… И еще один… Она остановилась, устало и безнадежно склонив голову набок. И тут же новое видение встало перед глазами: лицо отца. Да-да, она так ясно видела старого Крима, будто он и не умирал. Крим приблизился к ней, что-то сказал, улыбнулся. Потом его лицо, странно исказившись, поплыло в сторону…
Илита не чувствовала, как ее поднимали на борт подводной лодки, как старшина, пожилой человек с большими сивыми усами, вливал ей в рот обжигающий спирт, как растирали ей руки и ноги. Жизнь возвращалась в тело Илиты медленно, как бы нехотя…
Очнулась она только через три часа, уже утром. Около ее койки на табурете сидел старшина. У него было усталое, заботливое лицо, действительно чем-то похожее на лицо старого Крима.
— Где я? — словно сквозь сон, спросила Илита. Но ответа не услышала — волна забытья снова подхватила ее и понесла, понесла…
В ОСАЖДЕННОМ ГОРОДЕ
Пребывание в ледяной воде не прошло для Илиты бесследно: она заболела, и ей пришлось почти месяц пролежать в одном из севастопольских госпиталей с тяжелым, двусторонним воспалением легких. Собственно, первые дни в госпитале она была в забытьи. Бредила. В бредовых видениях она снова воевала: держала штурвал погибшей «Ласточки», шла на выручку Ефименко, сидела лицом к лицу с майором Джапаридзе, объясняя командиру историю с елочкой…
Война и то ощущение вечной опасности и тревоги, которые она постоянно испытывала, окрасили и прошлое Илиты. Когда в бреду она видела альпийские луга, белопенный стремительный Терек, пляску лихих джигитов под гармошку, ее не покидало чувство шаткости мира и спокойствия: каким-то краем души она помнила, что идет война, что тихая жизнь Фарна обманчива, что ее уже нет…
Но наконец Илита выздоровела. Весна была в разгаре, когда Даурова попрощалась с товарищами по госпиталю. Со многими она успела подружиться: с врачами, сестрами. Надев свою старую гимнастерку, Илита покинула больничную палату.
Госпиталь был укрыт от налетов вражеской авиации и артобстрела в глубине пещер, бывших каменоломен, — именно сюда и доставили Илиту моряки с подводной лодки, после того как подобрали ее на траверзе Севастополя.
День был по-весеннему теплый и приветливый; густой до синевы воздух стоял над морем, над крымской землей. Илита остановилась у входа в госпиталь — вход забаррикадировали толстыми бетонными плитами — и с жадностью глядела вокруг. В этот час в Севастополе было странно тихо, словно война кончилась и пушки и пулеметы замолкли навсегда. Тем печальнее выглядели пустынные, чуть дымящиеся руины города. Тем больше страшило гнетущее безлюдье. Но вот тишину прорезал визг снаряда: и-иу-уу-гах! И тут же застрочили пулеметы — торопливо, захлебываясь, перебивая друг друга.
Мира нет, спокойствия нет, идет война!
В госпитале каждую неделю проводились политлетучки. Было известно, что Гитлер, взбешенный стойкостью и мужеством защитников города, бросает на Севастополь всё новые и новые дивизии. Враг готовится к последнему штурму, он ставит на карту всё…
Шагая из госпиталя, расположенного на окраине, в центр города, Илита снова и снова вспоминала гибель старшего лейтенанта Ефименко, свою «Ласточку», покоящуюся теперь на дне Черного моря. А ведь как раз в ту злосчастную ночь она думала, что Ефименко очень везучий…
Что ж, война есть война…
Илита думала о том, как сложится теперь ее судьба. По слухам, эскадрилью майора Джапаридзе перебросили в тыл, не то в Махачкалу, не то в Баку. Как же попасть в эскадрилью? А может, командование оставит ее на фронте, здесь? Летчиков в городе немного, но они все-таки есть…
Впрочем, если говорить правду, Илита не рассчитывала, что ей сразу же предоставят новый самолет и разрешат летать. В предписании, выданном ей на руки врачами госпиталя, было сказано, что лейтенант Илита Даурова нуждается в отдыхе. Что ж, у начальства будет отличная зацепка, чтобы не подпускать ее к штурвалу, мариновать в тылу…
Дорога то и дело петляла, поднимаясь на бугры, огибая ямы и бомбовые воронки, наполненные грязной дождевой водой. Вдоль обочин валялись искореженные брички, остовы автомашин, смятые и разодранные взрывной волной орудия и пулеметы. Сколько вражеской стали встретила грудью земля Севастополя! Сколько крови своих защитников впитала! Быть может, эта кровь и сделала ее тверже, мужественнее…
Дорога вильнула в сторону, огибая особенно широкую воронку, — сюда, наверно, врезалась авиабомба в тонну. Но что за чудо — на противоположном от Илиты краю воронки алел только недавно распустившийся крупный цветок мака! Илита не выдержала, сошла с дороги, приблизилась к цветку. Какой нежный, какой сочный этот мак! Родился на фронте, а живет по-мирному… Илита улыбнулась: ей припомнились цветы родного Фарна. Кажется, тысячу лет прошло с той поры, когда она ласкала их взглядом.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Известный осетинский писатель Тотырбек Джатиев — автор более тридцати книг, несколько из них посвящены героической борьбе народов Кавказа против немецко-фашистских захватчиков. В настоящий сборник включены три документальные повести: «Пламя над Тереком», «Иду в атаку», «Тайными тропами», уже издававшиеся в «Советском писателе».
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.