Дика - [44]
Она сидела несколько минут, прислушиваясь к завыванию ветра в лесу, поглядывая в небо, где еще шарили жадные лучи вражеских прожекторов. Успели ли уйти другие самолеты из звена Ефименко? Кто знает…
Она вылезла на крыло, осмотрела поляну. Что ж, с посадочной площадкой ей повезло: снега немного, грунт крепкий, взлететь отсюда будет легко.
Очень хотелось пить. Илита спрыгнула на землю, схватила горсть снега и долго и жадно слизывала его с ладони.
Глубокая ночь стояла в лесу. В темном массиве деревьев лишь кое-где поблескивали кружева инея, опутавшие ветви сосен и елей. Холодно глядеть на снег, на этот иней… И уж очень одиноко тут в лесу — в небе и то вольготней себя чувствуешь.
«Ну ладно, нечего нюни распускать!» Сказав себе это, Илита достала фонарик, вытащила из планшетки карту, постаралась определить, куда забросила ее судьба. Да, кажется, она на территории врага!.. Долго оставаться здесь нельзя. Того и гляди, нагрянут фашисты или их подручные — полицаи, набранные из бывших уголовников и кулаков. Тогда придется бросить машину и уходить в лес, в самую глубинку, где находятся базы народных мстителей — партизан. Только не просто разыскать эти базы. Илита хорошо понимала, как тяжело найти к ним дорогу. Но найдет или не найдет, а сдаваться фашистам она не собиралась. Лучше смерть, чем плен!
Может, попробовать взлететь? Нельзя. В небе по-прежнему кружат «мессеры», лучи прожекторов нет-нет да и пробегают над головой.
Чтобы размять ноги, Илита дошла до опушки, остановилась у небольшой елочки. Иней красиво украсил ее, и, глядя на эти холодные ледяные украшения, Илита вдруг вспомнила: завтра праздник Нового года! Интересно, как отметят его в родном Фарне? А в Севастополе? Только едва ли в Севастополе, разрушенном до основания, испепеленном, найдется хоть одна елка…
Илита обошла вокруг приглянувшейся ей елочки. Красавица, хоть и ростом не вышла! Вот если бы эту елочку сбросить детям осажденного Севастополя! Пусть стоит она в пещере, пусть в подвале разрушенного дома, где угодно, — дети нарядят ее, поведут праздничный хоровод и, может быть, ощутив свежий смоляной запах хвои, увидев сверкание немудреных игрушек, улыбнутся. Ради этого стоит рискнуть!
Она вытащила финский нож и через несколько минут срубила елку.
Пришлось подумать, куда привязать деревцо. Лучшее место, конечно, на крыле. Над Севастополем достаточно будет перерезать веревочку, и подарок полетит вниз.
Но прежде Илита достала из планшетки чистый лист бумаги и написала карандашом:
«Дорогие севастопольцы! Это вам небольшой подарок к Новому году от летчицы Илиты Дауровой. Желаю вам скорой победы над врагом! Будьте до конца мужественны!»
Притянула записку веревкой к стволу елки, а само деревцо уложила на крыло и тоже привязала.
Лес молчал. Замолкли где-то вдали и моторы «мессеров». Прожектора уже не шарили в небе. Кажется, можно взлетать. Но удастся ли прорваться к Севастополю? Надо попробовать. Отступать поздно. Она представила себе, какую радость принесет измученным детям Севастополя ее маленькая елочка, и, будто заразившись этой радостью, прыгнула в кабину.
«Ласточка» легко поднялась в воздух. Илита взглянула на приборы: горючего достаточно, чтобы долететь до Севастополя и вернуться на аэродром. Эх, была не была — курс на Севастополь! И пусть потом будет драить ее старший лейтенант Ефименко, пусть достанется на орехи от майора Джапаридзе!..
Время близилось к рассвету. Но, казалось, низкие облака, темные как сажа, решили навсегда преградить путь светлому дню.
«Успею», — решила Илита, повернув в сторону моря. Над морем лететь безопаснее: «мессеры» к воде не сунутся. Притом граница моря и земли, то и дело выдающая себя витой ниткой белой пены, — отличный ориентир.
Севастополь можно было увидеть издали. Небо над ним всегда пылало розоватым заревом. Но на подходе к городу следовало быть особенно внимательной: тут «мессеры» властвовали безраздельно, тут зенитки давно пристрелялись к каждому клочку неба.
Впереди показалось знакомое зарево: Севастополь!
Илита облегченно вздохнула: хорошо, значит, не сбилась с курса. Теперь еще пять — десять километров, и «Ласточка» будет над городом, над своими.
Три красные ракеты, рассекая тьму и роняя за собой искристые перья, взлетели с земли вверх. Илита знала: это те, кто несут охрану Севастополя со стороны моря, спрашивают у нее: «Кто ты? Свой или враг?» Не медля, она достала ракетницу и выстрелила в сторону Константиновского равелина желтой ракетой — это был пароль на сегодня.
Огонек внизу засигналил: «Дорога открыта! Лети».
Вот было бы замечательно, если б зеленая елочка Илиты упала в центр города. Но зенитки врага начеку; они бьют все сильнее, стараясь отогнать «Ласточку». Илита, обманывая врага, то бросает самолет вверх, то, выключив мотор, планирует вниз. Вот, кажется, центр Севастополя. Илита разворачивает машину и одновременно перерезает веревку. Елочка мягко соскальзывает с крыла…
Илита кричит ей вслед, забыв на мгновение, что голос все равно не дойдет к земле, опаленной тысячами бомб и снарядов:
— Привет героям Севастополя!..
Вот так это было.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Известный осетинский писатель Тотырбек Джатиев — автор более тридцати книг, несколько из них посвящены героической борьбе народов Кавказа против немецко-фашистских захватчиков. В настоящий сборник включены три документальные повести: «Пламя над Тереком», «Иду в атаку», «Тайными тропами», уже издававшиеся в «Советском писателе».
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.