Дигенис Акрит - [30]

Молю, владыка, окажи еще одну мне милость,

Исполни просьбу новую и, право же, получше

Узнаешь ловкость ты мою, уменье боевое:

Позволь мне сесть на скакуна, отсюда удалиться,

675 А завтра утром снова я вернусь на это место,

В единоборство вступим мы наедине друг с другом,

И -сможешь ты, прекраснейший, мою изведать доблесть».

«На все согласен, Максимо,— ответил я немедля,—

Куда желаешь уходи, и здесь меня ты встретишь,

680 А хочешь — можешь захватить с собою апелатов

И испытаешь воийов, узнаешь, кто сильнее»[427],

Бродили лошади вокруг,— хозяева их пали,

Сражаясь рядом с госпожой,— поймал одну я лошадь

И быстро к Максимо подвел, чтобы верхом садилась.

685 Еще ведь раньше[428], лишь с коня противцицу я сбросил,

Как, словно птицы хищные, враги вокруг собрались,—

Одни мечами длинными размахивали грозно[429],

Другие копьями в меня нацеливались с силой,

А третьи стрелами пронзить соперника хотели.

690 Кто был защитой мне в тот час, помощником надежным?

Господь лишь и никто иной, судья великий, правый,

С небесной выси мне послал могучую поддержку

И в безнадежности самой оставил невредимым.

Когда враги несчетные со всех сторон насели,

695 То постыдился я бежать и отражал удары,

Ведь превосходное имел и крепкое оружье

И оставался невредим, хранимый в битве богом.

Но не надолго у врагов хватило той отваги,—

Угас их пыл воинственный по милости господней,

700 А мне святые воины — Георгий и Димитрий,

И Феодоры[430] помогли, и всех врагов прогнал я.

Копья не обратил на них, не тронул даже лука,

Но в рукопашную вступил, одним мечом сражаясь,

И всех, кого ни настигал, рубил без сожаленья,

705 И приняла тогда земля[431] бездушные тела их;

Хотели многие бежать, но догонял бегущих,

Сопротивляться ни один не в силах был достойно,

Оставили коней своих, оружье побросали,

Бежать постыдно бросились[432], охваченные страхом.

710 И вот от этих воинов коней осталось много,

И побежденной Максимо одну я лошадь отдал

И снова реку пересек, а Максимо к жилищу

С великой благодарностью пустилась в путь обратный.

Затем в палатку я вошел, сложил с себя оружье,

715 В роскошную тончайшую накидку[433] облачился,

Надел я шапку красную, отделанную мехом[434],

И сел на бурого коня[435] со звездочкою белой —

Сама природа создала того коня для битвы;

Свой меч я захватил и щит, и взял копье в дорогу,

720 И через реку перешел, когда настал уж вечер.

Не захотел я к девушке в то время приближаться,

Но двух прислужниц[436] к ней послал, что ей принадлежали,—

Их было несколько у нас, и нам они служили,

И от палатки в стороне жилье их находилось.

725 Не вместе жили слуги все, но для мужчин отдельно

Палатки мы поставили, отдельно и для женщин.

И перейдя через Евфрат — уж говорил об этом —

Улегся на лужайку я, покой вкушая сладкий,

Доставил отдых и коню, и быстро ночь промчалась.

730 Когда же начало светать, то встал я, сел на лошадь,

И на равнину выехал сопернице навстречу.

И вот сиянье[437] ясное всю землю озарило,

Над горными вершинами взошло, сверкая, солнце,

Когда на поле Максимо без спутников явилась.

735 На вороном коне она сидела благородном,

Бобровым мехом плащ ее был шелковый отделан,

Зеленый головной платок расшит искусно златом,

Орлиных крыльев на щите изображенье было,

И аравийское копье и меч она держала.

740 Без промедленья двинулся я Максимо навстречу,

Приблизился к противнице, мы обняли друг друга,,

И дружеским приветствием, как должно, обменялись

И вот, пришпорив лошадей, сраженье завязали;

То поднимались на конях, то пригибались низко

745 И вскоре сшиблись копьями, но ни один не дрогнул;

Затем разъехались опять, мечи мы обнажили

И, вновь сойдясь, вступили в бой, упорный, рукопашный..

Боялся я, мой дорогой, увечье нанести ей:

Позорно, если женщину лишит мужчина жизни;

750 Позорно, если силой с ней померяться захочет;

Но Максимо по всей земле за доблесть прославляли,

И оттого сражаться с ней никто б не постыдился.

Нанес по правой ей руке удар повыше пальцев,

И меч моей соперницы упал на землю сразу,

755 И трепет охватил ее, и страх необычайный,

Но закричал я: «Максимо, пугаешься напрасно!

Как женщину прекрасную тебя я пожалею,

Но чтоб о подвигах моих ты знала впредь получше,

Хочу на скакуне твоем попробовать я силу».

760 И сверху по спине коня мечом нанес немедля

Такой удар, что разрубил его я на две части,

И половина лошади с наездницей упала,

А по другую сторону — другая половина.

И поднялась соперница, охваченная дрожью,

765 Срывающимся голосом воскликнула: «Помилуй!

Помилуй, повелитель мой, я горько заблуждалась!

Коль не отвергнешь ты меня, давай друзьями станем.

Храню я строго девственность, осталась непорочной,

Лишь ты сразил меня в бою и ты владеть мной будешь[438],

770 И стану помогать тебе в сражениях с врагами».

«Не бойся смерти, Максимо,— на это я ответил,—

Но невозможно сделать мне[439] тебя своей супругой:

Владею по закону я женой прекрасной, знатной,

И не могу пренебрегать ее любовью чистой.

775 Так спустимся же к дереву, укроемся под тенью,

И все тебе я расскажу, чтоб обо мне ты знала»..

Тут подошли к деревьям мы, у берега растущим,

И Максимо пошла к воде, свою омыла руку,

И место раны смазала целительным бальзамом[440],

780 Который по обычаю всегда мы в битву брали.