Дидро и цивилизация России - [83]

Можно было бы предположить пристрастие оценок, которые даны, вероятно, на основании сведений, доставленных людьми, принимавшими участие в этих несчастьях. Можно было бы подумать, что администрацию Коллегии [Канцелярии опекунства иностранных] порицают только за злоупотребления или что мы расхваливаем административные интересы директоров-частников с целью поддержать частные права против очевидных интересов государства.

Чтобы рассеять эти подозрения, надо сказать, не отдавая предпочтения ни одному из этих двух руководств, одно из которых частное, а другое – публичное: первого еще недостаточно. Ибо опыт учит, что иностранцы, как бы им ни покровительствовали, никогда и нигде не являются достаточно могущественными, чтобы противостоять всему, что может случиться и чего нельзя предусмотреть.

Какому же руководству надо подчинить колонии? Никакому или их собственному. Отменить коллегии, конторы и их продолжения, и государство выиграет сначала все то, что оно тратит на их содержание, а колонисты получат покой и свободу. Богатые люди, узнав об этом счастливом перевороте, придут на помощь колониям: не из милости, но из интереса более насущного, чем милостыня.

Но колонии должны более шести миллионов рублей Короне? Правда, им сократили этот огромный долг. И хочется искренне верить, что Коллегия колоний или ее Контора в Саратове доставят колонистам возможности расплатиться с Императрицей. Но не росчерком пера помогают отчаявшимся земледельцам и фабрикантам, у которых нет сбыта или не хватает сырья.

Я верю, что Коллегия могла бы с легкостью взять в качестве платы продукты, которые колонист хочет сбыть, и предоставить ему это как надежный выход. Однако если вникнуть в эту прискорбную операцию, то это всегда будет только способ обеспечить маленькие суммы, жертвуя большими.

Есть средство более мягкое, более великодушное и, значит, более достойное для благотворительности Ее Величества Императрицы. Оно не обеспечивает императорской казне возвращение шести миллионов, которые из нее вышли, но обеспечивает эти шесть миллионов национальному богатству. Это сначала покажется безумным расточительством, так как состоит только в пожертвовании (с некоторыми ограничениями) этими плохо распределенными шестью миллионами.

Как, после стольких забот, трудов и затрат надо еще, чтобы Ее Императорское Величество отдала колонистам все, что они ей должны? Но если колонии не в состоянии расквитаться с Ее Императорским Величеством, приведет ли их мучение, притеснение, подавление путем конфискации продуктов в состояние погасить долг? И если, делая охотно и вовремя эту необходимую жертву, колонии сделают процветающими и способными сбывать ежегодно продукты их земли, которые приносили бы России каждый год около миллиона, то не разумной ли является эта большая жертва?

Чтобы не ошибиться в этом важном суждении, рассмотрим современное положение колоний и их естественные ресурсы. Имеется еще семь тысяч семей. Из них шесть тысяч – земледельцы, и тысяча – ремесленники. Если, надеясь на прибыль, каждый земледелец возьмется обработать две десятины табака (как известно из опыта, в плохие годы продуктивность одной десятины – 30 пудов, в средние – 50, в лучшие – 90 или 100, средней можно считать продуктивность в 60 пудов с десятины), то это дает 120 пудов с двух десятин.

Работа шести тысяч семей произвела бы таким образом 720 000 пудов табака, которые, по полтине за пуд, доставили бы колонистам 360 000 рублей.

Однако прибыль России я не ограничиваю этой суммой, так как этот табак, продаваемый в Санкт-Петербурге, всегда будет продаваться за границу по 1 рублю 25 копеек. Это уже будет 875 тысяч 7 рублей, которые Россия получит от колоний просто за счет табака.

Итак, вот компенсация жертвы, которую мы предлагаем. Отказаться от шести миллионов рублей, чтобы увеличить на один миллион в год торговый баланс своих подданных, это, без сомнения, средство, доступное не всем монархам. Однако счастливы те государи, которые могут себе это позволить, не подвергаясь никакому риску, даже рискуя. Речь идет только о том, чтобы обеспечить эту компенсацию, но от нее может последовать еще и другая компенсация: так как добро влечет за собой добро, а зло – зло.

Эта новая компенсация состоит в постоянной десятине, установленной для колоний в качестве способа возмещения убытков. Обложение тем более справедливое, что оно является мало обременительным, и оно было бы для грядущих поколений колонистов вечно существующим памятником, который бы напоминал им и об их происхождении, и о том, что их основоположница сделала для них, и том, что они должны России.

Как мы видели, колонисты, получившие поддержку, могли бы вырастить на 360 000 рублей табака, продаваемого на месте по полтине за пуд. Это 36 000 рублей десятины, которые они принесли бы сборщикам налогов, так же ограниченным в их полномочиях, как и крестьяне. Но если предположить, что у сборщиков окажутся большие ресурсы и что ничто не помешало бы им отправлять продукт их десятины в Петербург, они могли бы извлечь достаточно легко 72 000 рублей (мы пренебрегли в наших подсчетах четвертиной рубля с пуда, которой почти будет достаточно на транспорт); мы назвали в качестве объекта десятины только табак, не обращая внимание на культуры рапса, пшеницы и многие другие продукты.