Дидро и цивилизация России - [6]
Вообще историки русского зарубежья, продолжавшие традиции дореволюционной историографии, внесли некоторый вклад в разработку интересующей меня темы. После опубликования во Франции полного текста замечаний Дидро на «Наказ» Екатерины (1920) вопрос о взаимоотношениях философа и императрицы затрагивал Антоний Васильевич Флоровский[41]. В частности, он обратил внимание на конкретный характер многих замечаний философа (осуждение Петербурга, указание на слабое развитие внешней торговли и промышленности, недостаточное состояние медицины и т. д.), что свидетельствует о знании Дидро некоторых сторон русской действительности. Исследователь екатерининского «Наказа» Флоровский, проанализировав «Замечания» («Observations») Дидро, пришел к парадоксальному выводу, что Екатерина в своей законодательной деятельности находила вдохновение в трудах французских просветителей, но при этом дух Просвещения оставался ей чужд: «здесь столкнулись, конечно, два разных мира, мир мысли свободной и свободолюбивой и мир мысли, связанной традицией и вкусом к просвещенному властвованию»[42].
В эмигрантском сборнике Общества друзей русской книги в Париже была опубликована статья библиотекаря Национальной библиотеки Жана Порше[43], давшая ценный материал для характеристики знаний Дидро о русской культуре и роли братьев Нарышкиных как информаторов философа. Примечательно, что французский библиотекарь более сдержанно, чем впоследствии советские историки, оценивал степень знакомства Дидро с русским языком и литературой. Тем не менее его окончательный вывод звучит вполне оптимистично: Дидро «не терял времени, и… при помощи своих друзей… усердно изучал Россию»[44]. Материалы о русских книгах Дидро, свидетельства интереса философа к русской литературе и русскому языку заставили взяться за перо целый ряд советских авторов конца 1940-х – 1950-х годов.
Основываясь на найденной Порше в Национальной библиотеке собственноручной «Росписи русских книг», принадлежавших Дидро, Владимир Иванович Чучмарев развивал идею о глубоком интересе философа к русской культуре и русскому языку[45]. Однако материал подан автором с националистическим нажимом и антизападными выпадами, что позволило американскому критику усмотреть в статье Чучмарева проявление идеологической пристрастности, характерной для периода холодной войны[46]. В статьях Чучмарева присутствует ряд необоснованных положений и допущений. Например, о том, что Дидро оказался таким же последовательным русофилом, как Вольтер, что он восторженно принял вольтеровскую «Историю Российской империи», что он был поклонником трудов М. В. Ломоносова, якобы «опережавших историческую науку своего времени», и т. д.
Александр Иванович Казарин в статье 1958 года вновь писал об обольщенном Екатериной II философе, который питал необоснованные иллюзии в отношении Семирамиды Севера[47]. Правда, на этот раз Казарин уже находил у Дидро основательный интерес к России и к Петербургу в частности. Автор также справедливо заметил, что Дидро не стремился расширить круг общения с русскими людьми во время пребывания в Петербурге. Как известно, у философа не появилось желания лично познакомиться с А. П. Сумароковым, Д. И. Фонвизиным, А. П. Лосенко, он нигде не упомянул о писавшем его портрет Д. Г. Левицком. В это же время другие авторы могли с легкостью утверждать вопреки фактам: «Русские ученые избрали Дидро членом Академии наук. Живя в России, он близко сошелся с ними (курсив мой. – С. М.). Уезжая на родину, Дидро увозил с собой веру в высокое предназначение русского народа и его науки»[48].
В 1960 году Казарин выпустил две книжки, посвященные экономическим и социально-политическим взглядам Дидро[49]. В них содержатся главы о поездке философа в Петербург. Они примечательны тем, что здесь речь идет о «плане экономического и политического преобразования России», выдвинутом Дидро в беседах с Екатериной II и в сочинениях, написанных после возвращения из Петербурга. В частности, автор заметил, что Дидро допускал возможность использования Россией опыта европейских стран на пути цивилизации. Верная постановка вопроса не всегда приводила автора к обоснованным выводам из-за его стремления радикализировать, «выпрямить» взгляды Дидро, видеть в нем последовательного республиканца и врага сословного строя. Кроме того, Казарину оставались неизвестными тексты философа, написанные для «Истории обеих Индий» Рейналя.
Из всех работ указанного периода на тему «Дидро и русская культура» выделяется авторской эрудицией статья академика Михаила Павловича Алексеева (1896–1981), написанная в 1948-м, но опубликованная десятью годами позже[50]. В частности, лишь Алексеев осмелился дать полную ссылку на статью Ж. Порше о русских книгах, принадлежавших Дидро[51]. Как о реальном факте Алексеев упоминал об обеде петербургских литераторов у графа Г. Г. Орлова, на котором у Дидро состоялась беседа через переводчика с поэтом В. И. Майковым. Этот факт, опирающийся лишь на устное предание, приводил впоследствии и Б. Г. Райский.
Свои наблюдения и выводы академик Алексеев развил в статье «Дидро о русской литературе»
Опубликовано в журнале «Левая политика», № 10–11 .Предисловие к английскому изданию опубликовано в журнале «The Future Present» (L.), 2011. Vol. 1, N 1.
«Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи», – эта библейская мысль, перерожденная в сознании российского человека в не менее пронзительное утверждение, что на праведнике земля держится, является основным стержнем в материалах предлагаемой книги. Автор, казалось бы, в незамысловатых, в основном житейских историях, говорит о загадочном тайнике человеческой души – совести. Совести – божьем даре и Боге внутри самого человека, что так не просто и так необходимо сохранить, когда правит бал Сатана.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Правда не нуждается в союзниках» – это своего рода учебное пособие, подробный путеводитель по фотожурналистике, руководство к действию для тех, кто хочет попасть в этот мир, но не знает дороги.Говард Чапник работал в одном из крупнейших и важнейших американских фотоагентств, «Black Star», 50 лет (25 из которых – возглавлял его). Он своими глазами видел рождение, расцвет и угасание эпохи фотожурналов. Это бесценный опыт, которым он делится в своей книге. Несмотря на то, как сильно изменился мир с тех пор, как книга была написана, она не только не потеряла актуальности, а стала еще важнее и интереснее для современных фотографов.
В рубрике «Документальная проза» — газетные заметки (1961–1984) колумбийца и Нобелевского лауреата (1982) Габриэля Гарсиа Маркеса (1927–2014) в переводе с испанского Александра Богдановского. Тема этих заметок по большей части — литература: трудности писательского житья, непостижимая кухня Нобелевской премии, коварство интервьюеров…
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.