Диалог с историей (сборник) - [42]

В том числе – а может быть, и в первую очередь – поэтому правильно было бы говорить не о единых путях развития России и Запада и не о догоняющем векторе российского развития, но вслед за великим русским ученым Николаем Данилевским признать факт параллельных путей развития наших обществ. Параллельное в данном случае не означает изолированное. Параллельное не предполагает взаимного исключения, но настаивает на самобытности, наличии как общности, так и различий.

Основываясь на таких христианских началах Божественного миропорядка, как свобода и любовь, мы должны утверждать равное достоинство всех культур и цивилизаций, исключая всякие попытки диктата и одностороннего навязывания политических норм и культурных стандартов, стремиться к взаимопониманию и равноправному, взаимообогащающему сотрудничеству. В основе отношений, – как между отдельными человеческими личностями, так и между человеческими сообществами, – должно лежать сотрудничество и взаимодействие, но только не в ущерб одним ради блага других и без проведения новых разделительных линий и наклеивания ярлыков «мир цивилизованный», «мир варварский», «ось добра» или «ось зла». А потому у нас не может не вызывать тревогу перспектива исчезновения народов, языков, культур, то есть, недостаточно бережное отношение к существующему на планете этнокультурному разнообразию.

Например, в русской культуре абсолютно невозможно отрицание священного права человека на жизнь. Поэтому мы полагаем, что сегодня не может сниматься с повестки дня проблема бесчеловечного отношения к нерожденным детям, влекущего за собой массовые аборты, разрушение института семьи, эрозию базисных нравственных ценностей, агрессивное наступление на традиционные конфессии, что, в частности, выражается в проведении политики масштабной и целенаправленной дехристианизации.

Мировоззренческие приоритеты указывают сегодня на существенные различия в понимании мировых проблем между исторической Русью и Западом, ценностный разрыв между Россией и странами западной цивилизации сегодня видится более драматическим, чем даже во времена холодной войны.

В эпоху противостояния двух систем, условно социалистической и капиталистической, на Западе еще не произошел осознанный отказ от христианских основ собственной идентичности. Несмотря на разные подходы к развитию социальных, экономических и политических институтов, диалог в межцивилизационном поле еще был возможен, благодаря некоторой общей ценностной базе. Сегодня ситуация изменилась к худшему. При обсуждении острейших вопросов возникает взаимная глухота, когда, например, одна сторона возмущенно спрашивает: «Как можно публично оскорблять религиозные чувства миллионов людей?», а другая с не меньшим возмущением задает встречный вопрос: «Как можно посягать на чье-то право свободного самовыражения?»

Вторжение в сферу религиозных чувств осложняет взаимопонимание части европейских и американских элит не только с Россией, но и с другими мировыми культурами, основанными на традиционной религиозной этике, – в первую очередь, конечно, с мусульманским миром. Массированное информационное вторжение во многом подогревает и провоцирует рост исламского радикализма, который оправдывает свои действия агрессивной секулярной политикой и духовной беспринципностью враждебного в их представлении западного общества.

И возникает вопрос: а не является ли вызов и практика радикального ислама ответом на вызовы радикального секуляризма? И если глобальная экстремистская деятельность радикальных исламистов обусловлена не только мировоззренческими причинами, но и многими другими, хорошо известными политикам, ученым и всем, кто исследует проблему современного терроризма, то, по крайней мере, как спусковой крючок, как аргумент вербовки честных людей, несомненно, используется ссылка на обезбоженную и дегуманизированную цивилизацию Запада. Ничем другим честного мусульманина вы не соблазните, если не призвать его к борьбе с «диавольской цивилизацией». Поэтому нужно в связке рассматривать оба этих явления – и терроризм как абсолютно неприемлемый метод, несущий огромные страдания ни в чем не повинным людям, и радикальный секуляризм, который исключает любую иную точку зрения кроме своей и предполагает, что весь мир должен выстраиваться по присущей ему модели, определяемой элитами могущественных стран.

Мы с сожалением отмечаем факт агрессивной эксплуатации религиозных чувств в разных странах мира. Экстремизм и терроризм под религиозными лозунгами, являясь плодом такой эксплуатации, стали инструментами политики, что только усугубляет проблемы и отдаляет мир от преодоления существующих разделений.

* * *

Одной из важнейших и самых насущных задач нашего времени является построение многополярного мира. Я в данном случае употребляю слово «многополярный» не в политическом, а, скорее, в культурном аспекте, имея в виду такой мир, в котором гармонично сосуществуют и находятся в созидательном сотрудничестве различные цивилизационные полюсы. Основой для межрелигиозного сотрудничества является внешне различное, но сущностно единое восприятие нашими религиозными традициями нравственных ценностей, имеющих абсолютный, а не относителный (как в секулярно-гуманистической системе) характер.